А когда работающих камер не осталось, Шайран шагнул ко мне, рывком притянул к себе за талию и накрыл губы поцелуем.
Взрыв, восторг, от которого обжигающее тепло растекается по телу и глубже, проникая в душу. Позволяю себе прижаться ближе, отвечаю на поцелуй, раскрываясь навстречу. Больше не сдерживаюсь и делаю то, чего так хотелось, чего так не хватало. Глажу сильные, мощные плечи, провожу по рукам, по спине и груди, чтобы почувствовать в полной мере, осознать не только разумом, но и всем своим существом. Он рядом, а я могу к нему прикасаться. Могу отвечать на поцелуй с жаром, который таился все это время внутри. Нет камер, нет ничего, что бы остановило сейчас.
Шайран… по-настоящему умеет целовать. Захватывающе, головокружительно. Настолько, что, как в книжках, подгибаются колени, но сильные руки не отпускают, крепко держат за талию, даря поддержку, уверенность в том, что все действительно будет хорошо, что на него можно положиться. Губы дракона умело сводят с ума, разжигают еще больший огонь. А может, это его огонь перетекает от Шайрана ко мне?
Звонок в дверь прозвучал столь неожиданно, что мы подпрыгнули. Оба. И уставились друг на друга ошалелыми глазами.
– Виктория? Шайран? С вами все в порядке? – раздалось встревоженное из-за двери. Незнакомый мужской голос. Черт, что происходит?
– Охрана, – сквозь стиснутые зубы рыкнул Шайран. – Я разберусь.
Бережно отпустив меня, как будто хрустальную вазу поставил на стол, отвернулся и резким движением, напугавшим даже меня, распахнул дверь с такой силой, что она ударилась о стену. В коридоре обнаружился молодой незнакомый дракон.
– Ну, чего тебе?! – прорычал Шайран. Честное слово, на месте дракона я бы грохнулась в обморок. И прямо из обморока поползла бы прочь отсюда, подальше от страшного Шайрана!
– Так это… это… – Дракон явно растерялся, глаз слегка задергался. – Волновался за вас. – И тут же нашелся: – Камеры почему-то отключились. Что случилось с камерами?
– Сломались, – сухо отозвался Шайран.
– Все сразу? – удивился дракон.
– Да.
– Я могу пройти? Их, наверное, стоит забрать и починить…
Шайран неопределенно повел плечами и посторонился, впуская дракона в комнату. Тот поднял камеры с пола, с удивлением осмотрел.
– Странно. По ним как будто сильным разрядом техномагии шандарахнуло.
– Короткое замыкание, – все так же сухо сказал Шайран.
Тут уже я чуть не поперхнулась, даже закашлялась немного, скрывая нервное хихиканье.
Дракон только хмыкнул, снова осмотрелся.
– Значит, ничего не произошло? Все в порядке?
– Да, Шан, все хорошо. Можешь идти, – просверлив его взглядом, ответил Шайран.
– Ну, хорошо…
Когда названный Шаном ушел, Шайран запер дверь и снова ко мне повернулся. Хотел подойти, но я отступила на шаг и выставила перед собой руку.
– Постой, пока я в здравом уме и твердой памяти, незамутненной яркими впечатлениями, хочу услышать это от тебя.
– Что именно? – с веселой усмешкой Шайран приподнял бровь. – Хочешь услышать, что я теперь один из женихов на отборе? – Он сделал ко мне шаг. – Или, например, что дракон Шайран эвр Шеосс будет ухаживать и всячески проявлять свою благосклонность к земной девушке Виктории Севариной? – Он сделал еще один шаг и перехватил выставленную мной руку. – А может быть… – Шайран притянул меня к себе и прошептал уже в губы: – хочешь услышать, как я схожу по тебе с ума и как сильно хочу поцеловать?
Дыхание перехватило, сердце сбилось с ритма. Но здравого рассудка я, к счастью, пока не утратила.
– Это все, конечно, замечательно, – прошептала в ответ, – но я хочу услышать кое-что другое. Хочу убедиться, что ты не оставишь меня наигравшись. Хочу точно знать, что Земля не попадет в лапы энергетических вампиров или обезумевших Демиургов.
Да, я требовала практически невозможного. Да, прекрасно понимала, что после таких слов любой другой мужчина, наверное, просто ушел бы. Ведь это почти равнозначно вопросу «Ты меня любишь?». А они не любят такие вопросы. Как будто это к чему-то обязывает. Но сейчас действительно обязывает. Не потому, что мне, такой дурочке, взбрело в голову против воли вытянуть признание. Но ведь сейчас от меня и моего поведения слишком многое зависит. Благополучие Земли – шутка ли! Я не имею права на ошибку. Ни на одну. И позволить себе чувства к тому, кто приведет мой родной мир в бездну, тоже не имею права.
Шайран сразу посерьезнел, слегка отстранился от меня. Ну вот, сейчас он скажет, что…
– Не оставлю.
– Что?..
– Ты ожидала услышать другой ответ? – Он насмешливо хмыкнул.
– Нет, просто…
– А теперь послушай меня, Вика, очень внимательно. – Он осторожно, даже нежно обхватил мое лицо руками и посмотрел прямо в глаза. – Ты, похоже, еще просто не понимаешь, во что ввязалась. Но это началось еще с первой нашей встречи. Когда я только увидел тебя, все уже было предопределено. Да, я не сразу заметил. Не сразу почувствовал. Но теперь отступать уже некуда. Ты сводишь меня с ума. Даже не так. Когда я чувствую твой запах, я думаю только о том, чтобы прикасаться к тебе, целовать тебя…
Отняв на мгновение руку, он провел тыльной стороной ладони по щеке, так щемяще ласково, и с жаром продолжил:
– Когда мы далеко друг от друга, мои мысли постоянно возвращаются к тебе. Когда мы рядом, но я не могу к тебе прикоснуться, это доставляет почти физическую муку. Когда я к тебе прикасаюсь, этого кажется мало. Когда целую, единственное, что необходимо в этот момент, – чтобы поцелуй длился бесконечно. Ты никуда от меня не денешься, Вика. Я не отступлюсь. Теперь уже просто не смогу. Буду рядом. Буду настаивать. Буду обладать, потому что иначе уже невозможно.
Сердце стучало как бешеное. Желтые глаза Шайрана пульсировали странным огнем, кажется, в такт биению сердца. Хотелось прыгнуть в этот омут с головой, обо всем забыть, раствориться в поразительных, невероятных чувствах, наверное, даже не похожих на человеческие. Нет, это что-то иное, что-то необъяснимое, но манящее и обжигающее.
– Но Земля?.. Что будет с ней? – спросила отчего-то пересохшими губами, голос снова сорвался на шепот, на этот раз против воли.
– Я не оставлю ни тебя, ни Землю. Пойми, Вика, если для того, чтобы быть с тобой, мне придется перевернуть все миры, я это сделаю. Иначе уже невозможно.
Что-то еще терзало, не давало покоя. Наверное, необъяснимость чувств. Наверное, эта самая нечеловечность, которую так трудно понять, осознать и принять. Сомнения? Наверное, да. Можно ли назвать это любовью? Но, наверное, сейчас это не имеет значения. Потому что мне тоже хочется этого. Очень сильно, до сжимающегося в груди сердца, хочется прикоснуться к Шайрану, ответить взаимностью.
– Спасибо, – выдохнула я и сама потянулась к нему с поцелуем.
Желтые глаза вспыхнули
