– Эрни, – позвал Олег.
Никакого ответа.
– Эрни. Что ты делаешь?
Молчание.
– Я тебе мешаю?
– Я занят, чего тебе?
Экран был выключен с самого старта, никто его не включал. Однако Эрни смотрел на него с видом охотника, готовый в ответ на неожиданную вспышку света вскинуть руку и сказать: «Вот она!»
– Петя говорит, ты умеешь все на свете.
– С чего такие выводы?
– А ты не умеешь все на свете?
– Нет.
– А что ты не умеешь?
– Проще сказать, что я умею.
Олег захлопал глазами, он мысленно повторил диалог и постарался сосредоточиться на своей цели:
– А ты умеешь делать кленовый сироп?
– Нет, но мой дед умел. И у него получалось так, своеобразно.
– Как он его делал?
– Доил дерево, а потом выливал на поднос и ставил на огонь.
Этого Олег не знал, хотя родился он и вырос в деревне, далекий от городской среды. Он решил расспросить поподробнее:
– Получается это как с березовым соком, только тут он кленовый.
– Наверное. Только сок это не сироп, – загадочно ответил Эрни.
– Ну это да, сок – не сироп.
«Это приступ! У тебя уже бывали такие, борись!»
Олег встряхнул головой один раз, другой, и почти физически почувствовал, как к его сознанию прилип мерзкий слякоч, обнявший его голову и не дающий думать нормально. Каждый раз, когда он пытался сосредоточиться, он словно получал пинка и его мысли улетали вдаль.
– Эрни, – позвал он. – У тебя в голове, случайно, не сидит безумный марионеточник?
Целиком погруженный в процесс наблюдения за пустым экраном, Эрни не заметил вопроса. Он наклонился настолько близко к стеклу, что почти касался его лбом. Олег решил оставить пилота в покое и вернуться к началу. Он поплыл в сторону окна, уже не помня, что он тут делал в прошлый раз, и снова увидел черный шар. Тот все так же висел за иллюминатором, безучастно. Олег потянулся к нему и вновь задумался о том, какие страшные у него руки. Пальцы его не принадлежали человеку бумажной работы, это были пальцы каменщика, страшные, жесткие и сильные. Еще в университете их группу водили на исследования по антропологии и там всем давали замерить силу сжатия обеих ладоней. Левой рукой Олег без проблем выжал максимум на приборе, похожем на пружинный эспандер: он набрал пятьдесят два килограмма на левой и сорок восемь килограммов на правой.
«Борись!»
Олег еще задумался, почему это его левая рука сильнее правой, ведь он правша и все делает правой: пишет, ест, держит зонтик, открывает двери, бреется, застегивает пуговицы. В конце концов, он руки пожимает тоже правой, и пока его основная рука занимается обычными делами, левая свисает без дела и служит только как противовес. Однако исследования показали, что, пока правая рука выполняет всю основную работу, его левая втайне от хозяина подкачивается.
«Борись!»
А еще в том же музее антропологии лежал череп возрастом в сто шестьдесят тысяч лет, самый старый череп, находящийся на территории России. Сто шестьдесят тысяч лет! Этот череп своими пустыми глазницами видел все человеческие войны и наверняка мог бы рассказать что-нибудь интересное и поучительное. Его как следует отчистили, покрыли тонким слоем лака и без проблем давали потрогать и подержать в руках всем, кто желает. Олег держал его на ладони и думал, а вдруг его кто-то уронит? Его-то собственный череп вряд ли продержится столько времени. Уж точно не зубы. Без металлических штифтов они выпадут, не успеет он свой век дожить.
«Сопротивляйся!»
Олег представил, как кто-то пытается отвлечь его, чтобы он не заметил то, что от него скрывают.
«Злись! Злость поможет!»
Он начал изо всех сил мотать головой, несколько раз ударил себя ладонями по бедрам. Если бы сейчас кто-то стал у него на пути, хоть президент, хоть сам Будда во плоти, он бы залепил ему пощечину, а потом еще посмеялся бы. Он смотрел на черный шар и постепенно начал фокусироваться. Сначала его извилины совсем отказывались ворочаться, но с каждой секундой они ускорялись. Голова закружилась, и если бы он не находился в невесомости, упал бы в ту же секунду. Какая-то невидимая сила не желала, чтобы он пришел в себя. Чья-то настойчивая рука уперлась ему в лоб и не давала двигаться дальше.
Он разозлился еще больше оттого, что кто-то пытается им управлять. Олег начал стучать ботинком по крышке панели пульта и стучал до тех пор, пока нога не онемела. Невидимая рука вздрагивала при каждом тычке и в один момент она сорвалась, просто растворилась в воздухе бесследно, Олег снова начал думать свободно.
Что это было с ним? Недостаток кислорода? Психическая болезнь? Гипноз? Или очередная паническая атака? Он словно принял дозу наркотиков, а потом так же быстро от них избавился.
Он опять взглянул на черный шар за окном, на этот раз ясным взглядом, без тумана перед глазами и пьяного водителя у себя в голове. Шар прилип снаружи черным клещом. Он решил спросить у пилотов, что это за предмет.
Одного из них он нашел на верхней палубе. Петя положил руку на рычаг управления закрылками и с видом глубочайшей задумчивости сжимал и разжимал пальцы. Он не заметил приближения Олега и только тогда поднял голову, когда Олег громко задал ему вопрос:
– Ты видел черный шар за иллюминатором?
Петя моргнул несколько раз и постарался посмотреть на собеседника, но глаза его не фокусировались на Олеге, а словно видели сквозь него.
– В чем дело? – спросил он.
– Ты помнишь тот взрыв, что мы слышали? Громкий такой.
– Таа-ак, взрыв… Очень громкий.
Петя нахмурил брови и раздумывал над вопросом с полминуты, словно вспоминал не сегодняшние события, а вечернюю телепередачу месячной давности. Он все-таки кивнул, но явно каким-то своим мыслям, а не в ответ на вопрос.
– И ты полетел проверить, что это был за шум.
– Гм, – промычал он.
– И что ты узнал?
Петя быстро кивнул, скользнул по Олегу взглядом и тут же отвернулся.
– Ты меня слушаешь?
– Слушаю, да, – ответил пилот после затянувшейся паузы.
– И что же я сказал?
– Ты, эээ… Как это… – Петя закрыл лицо ладонями и глубоко вздохнул.
– Что происходит? – прошептал Олег и потом добавил громче: – Я ведь задал тебе простой вопрос. Или он настолько сложен для тебя?
– И да, и нет.
– Что? Ты себя хорошо чувствуешь?
– Да.
– Ладно, давай еще раз. Ты помнишь громкий шум?
– Ну да.
– Мы сидели в рубке втроем с Эрни, а потом что-то хлопнуло в соседних отсеках, помнишь?
– Гм.
– Я хотел полететь узнать, что это был за шум, но ты меня остановил и сам полетел. Помнишь?
– Угу.
– И вот когда ты прилетел в соседний отсек, что ты сделал?
– Что я сделал?
– Да, что ты сделал, когда прилетел в соседний отсек?
– Я… – протянул Петя.
– Да, вот ты прилетел и остановился в центре отсека, или на пороге, не важно. Что ты сделал в первую очередь?
– Я осмотрелся. Вокруг, – Петя ответил
