– Катенька, угости пока начальника чаем с пирожками из слоеного теста. Андрей Палыч, вам ведь так рано вставать пришлось, вы наверняка и не позавтракали толком. Попейте чайку, пока мы с Валерой Сергеевичем перепроверим, все ли мы упаковали.
Отказываться Андрей не стал, поблагодарил за гостеприимство и пошел завтракать. Катя забавно смущалась и то и дело оглядывалась на дверь в кухню, не идут ли родители, поэтому поцеловать ее удалось только вскользь, в щеку. Пришлось довольствоваться пирожками с капустой и напомнить себе, что до вылета Пушкаревых осталось меньше четырех часов, а потом Катя будет только его – как минимум на две недели!
Поездка в Домодедово прошла спокойно. Валерий Сергеевич устроился на переднем пассажирском сиденье, женщины сели сзади. Пушкарев явно наблюдал за тем, как Андрей ведет машину и, кажется, остался доволен. Разговаривали они мало и только по делу, чему Андрей был очень рад – о чем говорить с Катиным отцом, он не знал. В аэропорту они с Катей помогли ее родителям сдать багаж и пройти регистрацию, проводили до входа в зону проверок и попрощались.
– Валерий Сергеевич, мы дождемся взлета, но вы, пожалуйста, позвоните, как пройдете в чистую зону, что все в порядке, ну и как только самолет приземлится, – попросил Андрей на прощание и, заметив удивление Пушкарева, пояснил: – Екатерина боится летать, поэтому наверняка будет нервничать пока вы в самолете. Поэтому не забудьте ей позвонить, пожалуйста. У вас роуминг включен?
– Да, конечно, – кивнул Пушкарев сдержано. – Катюх, отставить переживания. Летать самолетом безопасно. Но мы позвоним.
Катя едва не расплакалась, прощаясь с родителями, и Андрей с трудом сдержался, чтобы не обнять ее прямо при них, но стоило Пушкаревым уйти, как он притянул Катю к себе и поцеловал.
– Все, теперь только моя, – произнес он довольно. – Никаких родителей. И после их приезда тоже не отдам. Можешь начинать морально готовиться.
– Мама, кажется, уже начала об этом догадываться… – вздохнула Катя неуверенно, – но ты им точно очень нравишься. Папа ничего не сказал, но было заметно, что ты на него впечатление произвел сильное.
– Вот и прекрасно! Пойдем, посидим в кафе, подождем взлета, а потом поедем в Зималетто. С двенадцати до шести график на сегодня плотный, зато потом можно будет забрать твои вещи и перевезти ко мне.
– Заодно ты с Колей познакомишься, – улыбнулась Катя, – он же из нашей квартиры работает. Можно будет поужинать вместе, мама гору еды нам с ним наготовила на эти две недели, даже не представляю, как он все это один съест. Нужно будет и что-то из еды с собой оттуда захватить, а то он лопнет в неравной борьбе с холодильником.
– Точно, давно хотел с ним пообщаться, – ответил он радостно. – А то как-то нечестно выходит – ты Малиновского давно знаешь, а я твоего друга нет. Да и приготовленный твоей мамой ужин – звучит заманчиво, пирожки были мировые. Готов поддержать его в борьбе с холодильником, по мере сил и возможностей.
Андрей искренне обрадовался – на ловца и зверь бежит, давно пора посмотреть на этого мсье ЗорькИна вблизи и, если получиться, сделать из него союзника в стане Пушкаревых. Перейти на «ты» и попытаться сдружиться. Или, хотя бы, разобраться, не влюблен ли он тайно в его Катю.
*
Зорькин его удивил. Вроде бы он был совершенно не похож на Катю внешне, но при этом воспринимался чуть ли не ее близнецом. Как двойняшки. Тоже на первый взгляд немного неуклюжий и нескладный, но определенно неглупый парень. Не похоже, чтобы он был хоть немного влюблен в Катю, но смотрел так, словно имеет на нее какие-то права, и это Андрею очень не нравилось – ровно до того момента, как Катя вышла в комнату собрать вещи, а Коля очень тихо и неожиданно строго произнес:
– Если у вас все серьезно – рад за Пушкарицу. Но если ты ей голову морочишь – пеняй на себя. Ты не думай, что я всего лишь финансовый директор твоей НикаМоды. Я придумаю, как отомстить, если что.
Андрей некстати вспомнил недавний сон, в котором Зорькин с злостью кричал ему, что Катя уже не вернется. В том сне Андрей не видел толком его лица, но знал, что этот человек – Николай Зорькин. Тогда он и не знал толком, как Зорькин выглядит, а вот жест был тот же самый – в том сне, Зорькин точно так же сжимал руку в кулак, нервничая, как и сейчас, во время разговора о его намерениях.
Андрей поднял руки ладонями вверх и заставил себя улыбнулся:
– Все более чем серьезно, Коля, честно. Как старшие Пушкаревы из Забайкалья вернутся, хочу им все рассказать. А свадьбу будем планировать на осень, когда Зималетто полностью расплатится с долгами и не будет зависеть от НикаМоды. Чтобы не одна сволочь не могла нам бросить, что свадьба как-то связана с долгами. Я слишком люблю Катю, чтобы допустить такое.
Зорькин сосредоточенно кивнул, вздохнул и откусил очередной пирожок с повидлом.
– Если что, я не на ссору нарываюсь. Просто предупредить хочу. Крутился уже вокруг Кати такой один, смазливый. Тоже, зимой. В институте. Сволочь. Катька после того предательства очень долго в себя приходила. Я несколько недель боялся, что приду к Пушкаревым, а она или отравилась, или в окно выпрыгнула. Потом понял, что насчет окна я погорячился – не тот этаж, тут велика вероятность все себе переломать, но выжить. Катька слишком дотошный человек, чтобы такой вариант выбрать, не просчитав последствия для родителей, – он помолчал и добавил еще тише: – Катька думает, что его отчисление Валерий Сергеевич организовал. Не хочу ее разочаровывать, но все было проще. Когда экзамены сдавали, я пообещал ему помочь и подсказать, вошел с ним в одной пятерке, подсказал. С ошибками. Он завалил, но не понял в чем была ошибка. Я тоже завалил, специально – преподу и Катьке сказал, что перенервничал, а этой мрази – что решил не оставлять его на пересдаче, раз уж он мне заплатил. Я пересдал, естественно, на пятерку. А его я снова подставил. Вот и его отчислили, как раз под забор в армию. Шах и мат.
Андрей молча слушал и крутил в пальцах уже давно опустевшую чашку, а когда Зорькин замолчал, поставил чашку на стол и поднял на него взгляд:
– Я знаю про Дениса. И ты правильно все сделал. Пока он встречался с Катей, у него
