Глава пятая. КАРАВАН
По возвращении предполагаемой экспедиции решено было, как сообщал об этом Шаллер собранию в казино, возобновить работы, что позволило бы надеяться, что воды залива наконец-то, по уничтожении порога Габеса, получат доступ внутрь страны через новый канал. Необходимо было, однако, прежде всего произвести на месте осмотр прежних работ, а для этого признано было наиболее соответствующим пройти по всей этой части Джерида, следуя по намеченным уже работам: первого канала — вплоть до впадения его в шотт Рарза; второго канала — вплоть до впадения его из шотта Рарза в шотт Мельрир, через шотты меньшего значения, их разделяющие, а затем обойти вокруг последнего, соединившись предварительно с артелью рабочих, набранных в Бискре; далее — наметить расположение портов на будущем Сахарском море. Образовалось новое акционерное общество, правление которого обосновалось в Париже, как для эксплуатации двух с половиной миллионов гектаров земли, отчужденных Франко-иностранному обществу, так и на случай возможности приобретения произведенных прежним Обществом работ и оставшегося в большом количестве строительного инвентаря. Выпущенные новым обществом акции и облигации встречены были публикой сочувственно и котировались на бирже высоко, что вполне соответствовало тому значению в финансовых кругах, которым пользовались люди, стоящие во главе предприятия.
Таким образом, судьба предприятия, одного из самых важных в первой половине XX века, казалась во всех отношениях обеспеченной.
Должность главного инженера нового общества занимал докладчик, представивший собранию историческую справку о всех работах, произведенных до него. Под его руководством должна была состояться и экспедиция, предложенная для фактического установления состояния произведенных ранее работ на месте.
Шаллеру было в то время сорок лет. Он был среднего роста, с большой головой, с коротко остриженными волосами, с рыжевато-желтыми усами, плотно сжатым ртом, с тонкими губами, с быстрыми и чрезвычайно проницательными глазами.
Широкоплечий, крепко сложенный, с выпуклой грудной клеткой, в которой легкие превосходно действовали, подобно паровой машине высокого давления, в обширном, хорошо проветренном помещении, — все это в совокупности указывало на редкий по силе и выносливости организм. Душевный склад Шаллера находился в совершенном соответствии с физическим. Выпущенный в числе первых из Института Гражданских инженеров, он с первых же шагов практической деятельности обратил на себя внимание.
Редко, впрочем, возможно было бы встретить человека с более положительным складом ума, способным лишь к обдуманному, методическому, математическому, если дозволено будет употребить подобное определение, образу действий. Неспособный увлекаться призрачными идеями, он рассчитывал в каждом деле сочетание благоприятных и неблагоприятных обстоятельств с точностью, «доведенной до десятой цифры десятичной дроби», как принято было выражаться про него. Всякое жизненное явление определялось им в цифрах, получало соответствующее выражение в уравнениях. Это был человек-цифра, человек-алгебра, на которого была возложена задача доведения до благополучного исхода работ по образованию внутреннего моря Сахары. В довершение всего, раз Шаллер признавал, после спокойного и тщательного изучения, проект капитана Рудера исполнимым, то проект этот действительно мог быть осуществлен.
«Раз Шаллер участвует в деле, оно должно быть надежно», — заявляли те, которым он лично был известен, и все предвещало, что люди эти не ошибались.
Шаллер пожелал лично обследовать площадь будущего моря, удостовериться в том, что не существовало препятствий к проходу воды в первом канале вплоть до Рарзы, и во втором вплоть до Мельрира, а также разузнать, в каком состоянии находились откосы и берега этих каналов, которые должны были принять водяную массу в двадцать восемь миллиардов тонн.
Так как личный состав будущих сотрудников его должен был заключать в себе людей, состоявших на службе у прежнего общества и в то же время инженеров и подрядчиков, вновь приглашенных только что образовавшимся обществом, то во избежание возможных в будущем осложнений при распределении должностей главный инженер предпочел не приглашать с собой в предстоящую экспедицию ни одного представителя из состава будущих сотрудников его в то время еще не организованного предприятия.
Сопровождал его один лишь лакей, скорее камердинер, а еще правильнее денщик, ибо, не будь он штатским, он вполне подошел бы к такому названию. Точный, методичный, что называется, «военная косточка», хотя никогда не состоявший в рядах войск, Франсуа в полной мере представлял собой тип нужного его господину человека.
Обладая хорошим здоровьем, он, не жалуясь, переносил самую тяжелую обстановку, в которой не раз приходилось ему находиться в продолжение десятилетнего своего служения у инженера. Он был неразговорчив, но, будучи скуп на слова, не проявлял, однако, того же самого в отношении мыслей в голове. Словом, это был в полном смысле умный человек, которого Шаллер ценил, как ценил бы точный инструмент. Трезвый, скромный, чистоплотный, он не в состоянии был бы пропустить сутки, чтобы не побриться, и никогда не отпускал ни бакенбардов, ни усов. Никогда, даже при самых трудных обстоятельствах, он не пропускал этой ежедневной операции бритья.
Само собой разумеется, организованная главным инженером французского общества экспедиция должна была осуществляться при соблюдении всех мер предосторожности. Шаллер проявил бы крайнюю неосмотрительность, если бы пустился через Джерид в сопровождении одного лишь Франсуа. Сторожевые посты, устроенные прежним обществом, были редки, разбросаны, весьма плохо или вовсе не охраняемы. Военные же посты, когда-то существовавшие, упразднены были уже много лет тому назад. Слишком свежа была еще память о нападениях Хаджара и его шайки, чтобы возможно было забыть о них, а грозный вождь, задержанный и заточенный, как раз только что бежал, уйдя от заслуженной им казни, которая освободила бы от него страну. Нельзя было не предвидеть возвращения его в скором времени к прежнему разбойничему ремеслу. К тому же обстоятельства удачно складывались для него в настоящее время. Ошибочно было бы предполагать, что южные арабы Алжирской области и Туниса, а главным образом оседлые и кочевники Джерида, подчинялись бы без протеста осуществлению проекта капитана Рудера, влекущего за собой уничтожение многих оазисов Рарзы и Мельрира. Их не удовлетворяло даже возмещение убытков владельцам оазисов. Несомненно, будут затронуты материальные интересы некоторых владельцев, которые питали жгучую ненависть к представителям предприятия при одной лишь мысли, что плодородные «туалы» их должны были в непродолжительном времени исчезнуть под водой, которая появится из Малого Сырта. В настоящее время к племенам, недовольным новыми порядками, стеснительными для их жизненного обихода, прибавлялись еще туареги, всегда готовые возвратиться к полной приключений прежней своей жизни грабителей караванов. Что станется с ними, когда будут уничтожены дороги, пролегающие ныне между себхами и шоттами, когда торговый обмен не будет уже производиться через посредство «кафил», передвигающихся с незапамятных времен по пустыне, по направлениям к Бискре, Туггурту и Габесу? Взамен их для перевозки грузов к югу от горной цепи Аурес появится целая флотилия шхун, шебек, гартан, бригов и трехмачтовых судов, парусных и паровых, а также целая «бахария», флот туземных судов? И каким образом дерзнут туареги совершать нападения на них? Все это равносильно было полному и весьма скорому разорению всех племен, живущих разбоем и грабежом.
Легко понять, что в подобных условиях среди этого замкнутого населения происходило глухое брожение. Имамы прямо призывали к восстанию. Несколько раз уже арабы-рабочие, участвовавшие в прорытии канала, подвергались нападению, и пришлось вызывать войска для их защиты.
«По какому праву хотят чужеземцы обратить в море наши оазисы и равнины? На каком основании дерзают они изменять создание природы? Разве Средиземное море не достаточно обширно, чтобы они пытались присоединить к нему еще всю площадь наших шоттов? Пусть руми плавают по нему сколько хотят, но мы всегда жили на твердой земле, и Джерид предназначен для прохода караванов, а отнюдь не судов! Необходимо истребить иноземцев, пока они еще не потопили земли нашей, земли предков наших, разливом моря».
Это постоянно усиливающееся возбуждение имело немалое значение в разорении Франко- иностранного общества. Впоследствии казалось, что возбуждение это несколько улеглось; тем не менее
