— Не прикасайся ко мне!
— Я не причиню тебе вреда, — выдохнул он.
Она продолжала путь к рюкзаку. Да где же он? Ей казалось, что она оставила его в этом углу. Наконец нога ее коснулась чего-то твердого. Нашла!
— Стоит мне закричать — и тебя схватит хищник в четыре метра ростом, — предупредила она и встала на колени, пытаясь нащупать рюкзак. Но где же Медведь? Как он пустил сюда этого чужака? Она внезапно подумала, что не знает, зачем вообще понадобилась здесь Медведю.
— Не бойся, возлюбленная, — сказал он. — Сегодня наша брачная ночь.
О Боже.
— Ты не полярный Медведь, — ответила Касси. — Я не выходила за тебя замуж.
Она расстегнула верхнюю застежку рюкзака.
— Я Медведь.
— У него меха больше. И он меньше похож на человека.
Расстегивая застежки на рюкзаке, ее рука наткнулась на что-то деревянное. Еще лучше, чем фонарик, подумала она и с волчьей улыбкой вынула топорик для льда из петли. Схватилась за ручку, выпрямилась.
— Я что, похожа на идиотку?
— Ты похожа на красавицу. И топор тебя не портит.
Он видит ее в темноте? Она крепче сжала топорик. Сердце ее стучало, но голос был тверд:
— Мне надо было сравнять наши шансы.
— Ты можешь мне доверять. Я тебе не враг. В глубине сердца ты знаешь это.
— Еще один шаг — и я рубану. Клянусь.
Он положил руку ей на плечо:
— Думаю, ты этого не сделаешь.
Касси сделала выпад.
Она почувствовала порыв воздуха, когда незнакомец отпрыгнул назад.
— Вон! — сказала она и, размахивая топором, стала надвигаться на него в темноте. Она услышала, как он отступает. Она слышала, как открылась и захлопнулась дверь. Сердце чуть не выпрыгивало у нее из груди, но топор она не опустила. У нее вспотели ладони, и Касси поняла, к своему ужасу и смущению, что плачет.
Шесть
Широта 91º 00' 00'' N
Долгота: неопределенная
Высота 15 футов
КАССИ ПРОСНУЛАСЬ ВСЯ В МУРАШКАХ.
— Дурацкие обогреватели, — пробормотала она. Наверняка Оуэн опять игрался со своим допотопным компьютером вместо того, чтобы починить отопление. — Оуэн! — позвала она, подняв руку и постучав по стене. Стена была гладкой и прохладной на ощупь, и это ее насторожило. Она не на станции, внезапно вспомнила Касси, и Оуэн ее не услышит.
Резко вскочив, она принялась шарить в поисках фонарика: ночью, прогнав непрошеного гостя, Касси оставила фонарик на ночном столике. Пока она включала фонарик, у нее бешено колотилось сердце и тряслись руки. Касси мазнула светом фонаря по комнате; ледяные стены заискрились. Блеснули резные птицы на дверцах шкафа, будто замерев в полете. Ночью она передвинула шкаф к двери, чтобы заблокировать вход. Это сработало. Теперь она была одна в этом хрустальном великолепии, и никто не мог проникнуть к ней. Она выдохнула, опустив плечи, и сердце ее наконец замедлило бешеный бег. Как она вообще смогла заснуть снова? Там, за дверью, был мужчина, который желал «брачной ночи». Где-то снаружи комнаты был Медведь, за которого она вышла замуж. За стенами замка находилась ее мать. Касси не знала, какой из этих трех фактов пугал ее больше.
Но я не собираюсь сидеть здесь и дрожать от страха, подумала она. Ей никогда не случалось ни от кого прятаться, и начинать она и не думала.
Прислонившись спиной к шкафу, она надавила на него со всей силы. Шкаф заскрежетал по ледяному полу. На последних сантиметрах она закряхтела. Интересно, слышал ли это мужчина за дверью? Касси схватила фонарик, примеряя в руке, подойдет ли он в качестве оружия, и ступила наружу.
Ничего. Она была одна.
Хрустальный коридор казался таким безмятежно-тихим, синим, прекрасным. Осветив его фонариком, она увидела несколько притаившихся в тенях дверей. Что же там, по ту сторону? Интересно, как этот… как его… мунаксари. Он правда переправлял души? Может, в этих комнатах находятся склады душ?
Касси шагнула к первой двери, но остановилась. Она сюда явилась не исследовать замок. Вспомни про мужчину, про полярного Медведя, про свою маму, подумала она, оглянулась через плечо и зашагала по ступеням вниз.
Медведь был в банкетном зале. Увидев его, Касси остановилась у входа. Перед Королем Медведей на столе лежал тюлень. Пасть медведя была испачкана красным; кровь пятнами разбрызгалась по праздничному столу: ярко-алая на белоснежном. Он вытер морду лапой, словно устыдившись своих манер.
— Прости, — сказал он. — Я думал, ты еще спишь.
Кровь теперь запятнала не только пасть, но и лапы. Касси внезапно поняла, что и в ней тоже течет кровь; поняла, как тонка и хрупка ее кожа. Эти зубы и когти с легкостью порвут ее, как листок бумаги.
Она нарочно перевела взгляд с медвежьих челюстей на скульптуру северного оленя в нише за его спиной.
— Ночью, — начала она, стараясь, чтобы голос ее звучал четко и твердо, — какой-то мужчина проник ко мне в комнату.
— Знаю. Это был я.
— Ты?! — От ее лица отхлынула кровь. Но… но она была уверена, что посетитель был человеком. У него были человеческие руки.
— Я пытался объяснить тебе, — мягко сказал он. — А ты замахнулась на меня топором.
Она смотрела на него, не отрывая глаз; он слизнул каплю крови с носа.
— Ты можешь быть человеком? Как… Почему…
— Мне хотелось удивить тебя. Помнишь, я сказал, что мне подвластна материя. Мы можем принимать иной облик, чтобы быть похожими на тех, о ком заботимся. Но это необязательно наша единственная — или первоначальная — форма. Я не всегда такой, каким ты видишь меня сейчас. Я думал, тебе понравится.
Понравится?
— Ты превратился в человека и забрался в мою постель.
— Это наша постель, — сказал Король Медведей. — Мужья и жены делят ложе.
Девушка посмотрела на его огромные окровавленные лапы, и ее затошнило. Мужья и жены… Нет. Она не будет спать с незнакомцем. Особенно с незнакомцем, который вдобавок еще и волшебный медведь.
Каждая клеточка в ней призывала ее убежать из пиршественного зала. Успокойся, призывала она себя.
— Я выполнила свою часть сделки, — сказала она. — Я вышла за тебя замуж. И теперь я желаю развода.
— Я напугал тебя. Прости. Мне этого не хотелось. Пожалуйста, дай мне еще один шанс; я очарую тебя.
Она посмотрела на него: окровавленный мех, кусочки тюленьего мяса на морде.
— Будь ты самим медвежьим Казановой, я не останусь.
— Не принимай поспешных решений. Ты ведь только-только приехала.
Касси опустила взгляд на тюлений труп. Это было кровавое месиво; хозяин замка ел, как медведь, и говорил, как человек. Она не знала, как его оценить. Он был слишком невероятным, чтобы ей удалось подобрать критерии оценки.
— Ты непохожа ни на кого из тех, кого я встречал раньше. Ты — сама яркость. Ты — свет.
