Сандро хотел полностью лишить вампиров привязке к крови, но его опыты потерпели неудачу. Самое большое, что ему удалось – растянуть срок, когда вампиру потребуется следующая доза питательной жидкости. На высших он охотиться не мог, да и опасался это делать. Чародей прекрасно понимал, что за опыты над собратьями вампиры его не простят, даже с учётом родства с ними. Он искал выход из своего положения, но не нашел. Правда, Регис не сомневался, что это – лишь вопрос времени. Чародей терпелив и опасения Йеннифер имели под собой реальную почву.
Отложив бумаги, вампир устало потёр переносицу, болели глаза, будто в них песка насыпали. Но, оторвавшись от работы, его стали занимать совсем другие вопросы. Сколько времени прошло с момента его признания? Неделю? Полторы? Пока они искали убежище Сандро, Амина не показывалась Регису на глаза, да и он не желал бередить растревоженную им же рану. Может, Геральт и был прав, что не следовало рассказывать девушке всё, но вампир решил, что уж лучше всё будет так.
Все эти дни он анализировал свои реакции на неё и пришёл к выводу, что ему эта девочка нравилась. Она была порывистой и живой, почти как Цири, в некоторой степени наивной, как и Детлафф. И самое главное – беззащитной. У молодой ведьмачки были те, на кого она могла опереться, у Амины – нет. Мало того, похоже, она впервые очутилась один на один с этим миром, и ей пришлось самой принимать решения. И Регис ощущал свою симпатию к ней, а может и что-то большее.
Он не знал шутка ли это предназначения, но решил, что, прежде чем всё зайдёт слишком далеко, она должна узнать правду. И только потом решать, что им обоим делать с этим. Вампир внутренне был готов к любой реакции с её стороны – от гнева и требования никогда больше в её жизни не появляться, что было вероятнее всего. До прощения и понимания, вероятность чего стремилась к нулю.
Не желая больше мучиться вопросами и метаниями, он резким взмахом погасил свечи и растворился чернильным облаком.
Имение было пустым, все ушли на ярмарку. Анна-Генриетта всё-таки отменила затянувшийся по сестре траур, и теперь Боклер утопал в ярких красках, огнях и веселье. Амина не пошла туда, хотя Цири её буквально тащила. Но девушка сказала подруге, что они все там будут веселиться, пить вино, плясать, радоваться жизни, а она будет портить им это всё своей кислой рожей. Приняв её доводы, ведьмачка отступила, но всё равно сказала, чтобы та обязательно пришла, если не сегодня, то хотя бы завтра.
Амина сидела за столом на балконе, положив голову на предплечья скрещенных рук и рассеянно глядела вдаль, сквозь шелестящее дерево, пустые дома и застывшую безлюдную даль.
Скрипнула половица, девушка вскинулась, доставая кинжал, но увидела возле косяка двери Региса. Он специально дал ей себя услышать, дабы не напугать ещё больше. А ещё он пришёл продолжить тяжёлый разговор, надо было всё выяснить. Поставить точку во всей это истории, но слова никак не хотели складываться предложении, тысячи мыслей и вопросов одновременно проникли в голову.
– Позволь я начну? – вампир подошёл ближе, не выпуская из рук ремень сумки: – Я понимаю, что пережитое ставит стену между нами, потому не требую от тебя ничего, ни прощения, ни попытки меня понять. Понять такое невозможно, а простить – нереально. Сломанную жизнь не вернуть и единственное на что я смею рассчитывать – вежливый нейтралитет. Я не знаю, что ты планируешь делать в дальнейшем, но заверяю тебя, что без нужды не стану показываться тебе на глаза, если случиться нам снова встретиться на пути.
Она секунду напряжённо на него смотрела, а потом сняла с шеи свой медальон, вгляделась в отсвет, что давала яркая половинчатая луна.
– Знаешь, почему я так хотела попасть на тот праздник? Я ведь могла туда прийти и через год и через два, - усмехнулась она и выставила руку с медальоном-луной. – Из-за этого кулона. Из-за мелкого куска серебра. Каждый год наша община вкладывалась в эти украшения, но они всегда были разными – кольца, мелкие брошки или вовсе расшитый серебряными нитями кусок ткани, если денег не хватало. А в том году были медальоны, и мне так захотелось такой же…
– И тут, как на зло проходила шайка жаждущих крови юнцов, – подхватил её мысль Регис. – И привёл их туда тот, кому очень хотелось разрушить счастье, веселье и надежды.
– А я ведь помню твой взгляд, – горько усмехнулась девушка. – Тогда я не замечала этого, мне было всё равно, лишь бы ты выполнил мою просьбу. Помню, как ты смотрел на меня. Голодный, бездушный, предвкушающий хорошую охоту хищник.
– Отрицать не буду, я таким и был, – кивнул он ей. – И именно за этим туда и пришёл.
– А сейчас он другой, – неожиданно охрипшим голосом сказала она. – Я последние дни всё сидела и прокручивала в голове твой рассказ, собственные открывшиеся воспоминания… И я не знаю что мне делать. Я столько лет холила этот образ безжалостного монстра. Взращивала, словно любимую зверушку. И вот встретила тебя, совершенно бескорыстно вылечившего меня, а затем и спасшего от смерти. Зачем ты мне всё рассказал?
Она посмотрела на него со злостью и недоумением. Эмоции гнева захлёстывали её с головой, ей не хотелось вспоминать это всё, хотя ещё неделю назад ей отчаянно хотелось узнать, что же произошло в тот день.
– Рано или поздно, моя дорогая, ты бы всё равно это вспомнила. А мне, признаться, ты нравилась с каждым днём всё больше. Хотя, я смог разобраться в этом только сейчас. Когда мы больше не гонимся за властолюбивым магом, вынуждающего лишь адекватно реагировать на каждое своё действие. А прослыть лжецом в твоих глазах я не хотел. К тому же это означало разрушить хрупкий мостик доверия, что теперь у нас есть.
– Может ты и прав.
Повисло молчание. Казалось. Даже ветер стих. Пытаясь не тревожить их во время трудного разговора и стараясь не задеть хрупкие стены сознания.
– Тогда я не хочу и дальше бередить твои раны. Нельзя сказать, что я рад окончанию нашего разговора, но уверяю, я сделаю всё, чтобы больше ничего напоминало о той ужасной ночи.
– Постой, - она успела схватить его за руку до того, как тот перекинется туманом. – Сделаешь для меня одну вещь.
– Чем смогу, - пожал плечами он
Амина прошла к прикроватной тумбе,
