— Ладно. — Бурчу я. — Просто ты знаешь, что именно из-за него пострадали невинные люди, которые всего-навсего любили друг друга. И нет, то, что он косвенно спас мою жизнь, не является плюсом к его и так минусовой карме.
— Все равно рано или поздно он поплатится за все свои дела, так что не переживай. Как видишь, плохих людей настигают еще большие неприятности, чем те, которые они приносят другим людям.
Молча соглашаюсь и желаю, чтобы эти неприятности наступили как можно скорее.
— Когда мы взяли с собой все, что нужно, мы помчались за тобой. Скажу честно: мы чуть не заблудились, и мне пришлось звонить Тернову старшему, чтобы он указал нам дорогу, потому что даже навигатор отказывался выдавать правильную информацию.
— Отец Дениса помог вам?
Сказать, что я удивлена — не сказать ничего.
— Да. И знаешь, я и сам не мог понять, почему. Ведь я много раз слышал от Леси, что она ненавидит своего новообретенного отца. Я ни разу не видел его в глаза, но начал испытывать к нему то же, что и сама Леся. Странно. — Никита сделал паузу. — Да, он наделал кучу ошибок в прошлом, но, судя по всему, решил измениться. Представь, как ему было тяжело указывать путь к собственному сыну, зная, что он больше никогда его не увидит. То есть, разумеется, Тернов старший не знал, что у меня пистолет и, в конце концов, мне придется застрелить Дениса. Наверное, ему было очень тяжело. Ведь получается, что он предал собственного ребенка.
Я тяжело вздыхаю, понимая, что так оно и было. Одни родители стоят за своих детей горой, другие же просто ненавидят своих детей, а третьи переступают через себя и, несмотря на всю любовь к тем, кого вырастили, воспитали, вложили все свои силы, помогают другим людям, при этом осознавая, что их дети — это абсолютное зло, требующее усмирения. Последний вариант относится к отцу Дениса лишь наполовину. Но главное уже то, что он не стал защищать порожденное им зло.
— Как думаешь, — спрашиваю я, — если бы Тернов старший не наделал ошибок в прошлом, то есть не бросил бы своего ребенка, Денис был бы другим?
— Не знаю, Майя. Известно лишь то, что поведение наших родителей очень сильно влияет на нас, детей. Только кто-то из-за этого начинает ненавидеть весь мир и людей в нем, думая, что ненависть поможет им жить дальше. При этом такие люди даже не замечают, как сами становятся похожими на тех, кого ненавидят. А есть и другие: те, кто действительно хочет быть лучше тех, кто дал им жизнь. Они не несут в мир свою злость и разрушение. Они сами ищут свет, который спасет их от печали.
Я смотрю на Никиту и замечаю что-то странное в его глазах. Тайну, которая вот-вот вырвется наружу.
— На самом деле мой отец умер, когда мне было шесть лет. Я обнаружил его тело в гараже. Оно висело на бельевой веревке, которая была привязана к балке на потолке. Никто так до сих пор и не знает, что заставило его совершить это. Да, как я тебе уже говорил, наша семья была небогата, но мы справлялись, и все вроде бы было относительно неплохо. Поэтому меня до сих пор мучает этот вопрос. Ему просто надоело жить или случилось что-то серьезное, о чем знал только он? — Никита вздыхает. — К сожалению, я так и не узнаю правду. Только вот после смерти отца, моя мать начала страшно пить. Первое время она держалась, пыталась работать и кое-как обеспечивать нас. Но с каждым разом у нее получалось это все хуже и хуже. В конце концов, к нам начали приходить ее друзья-алкоголики и выносить из дома все, что только им удавалось.
— Никита, — жалобно протянула я, — мне так жаль…
— Все в порядке, Май, — он грустно улыбнулся мне. — Все уже в прошлом. Будучи подростком, я начал работать, чтобы хоть как-то обеспечивать себя и пьющую мать. Ну а дальше… дальше ты знаешь. Почему я тебе не рассказал все тогда? Почему солгал? Я боялся, что спугну тебя, что тебе станет противно от меня и моего прошлого.
— Как ты мог подумать так? Никита! — я удивленно смотрю на него, а затем крепко-крепко обнимаю, вбирая в себя аромат его тела, вбирая в себя его любовь ко мне. — А что с твоей матерью? Она…?
— Не знаю. Я давно не виделся с ней. Я слишком устал от своей прошлой жизни, чтобы интересоваться ее нынешней. Надеюсь, с ней все хорошо.
Я хмурюсь, в какой-то степени понимая, что, возможно, Никита не правильно поступил, фактически отказавшись от своей матери. Но ведь это его дело, его выбор. Возможно, в будущем он сумеет простить ее.
— Ладно, не будем о грустном, — говорит Кит и целует меня в губы. — Главное то, что происходит здесь и сейчас. Главное то, что мы живы.
