— Во имя Всевластного! — Сорвав с груди украшенный топазами золотой священный круг, он поднял его, словно защищаясь от меня драгоценной побрякушкой. — Да сгинет тьма! Взять Проклятого! — скомандовал святитель, и приободренная его действием толпа качнулась ко мне.
— Во имя империи! — Это сказал я?.. Мой голос никогда не обладал такой звучностью, глубиной и силой. Прозвучавшие над рыночной площадью слова были произнесены не подростком, но опытным воином в самом расцвете сил и власти. Но все же… они сорвались с моих уст.
— Уходите немедленно или умрете!
С этими словами, моя правая рука, до той поры словно опирающаяся на рукоять отсутствующего меча, сделала движение, будто вынимая его из ножен. А затем, помедлив пару-тройку секунд, давая время на осознание произнесенного и исполнение отданного приказа, нанесла рубящий удар по воздевшему святое кольцо жрецу.
Моя рука была пуста. У меня давно не было меча… Собственно, его не было никогда. Не считать же оружием намеренно затупленный клинок детской парадной шпаги или деревянные тренировочные мечи? Но тому, что управляло моим телом, это помехой не стало. С характерным «дзинь!» распался на две половинки священный круг, блеснув на мгновенье идеально гладким срезом, словно и впрямь разрубленный острейшим мечом. И тончайшая красная нить протянулась от правой ключицы Святителя через всю грудь к пояснице.
— Что?.. — только и успел вымолвить жрец, глядя на меня широко открытыми от изумления глазами.
В следующий же миг нить разрослась, превращаясь в широкую красную ленту, а глаза святителя наполнились болью. Он попытался крикнуть, вздохнуть… но левая часть его тела уже скользила, падая на землю, по длинной косой линии идеального среза, заливая всех стоящих рядом кровью.
Не ожидавшие подобного исхода люди шарахнулись в стороны. Кто-то громко закричал.
— У вас есть две минуты, — все тем же громким, отчетливым и совершенно «не моим» голосом произнесло мое тело, — те, кто по истечении этого времени останется на площади, — умрут!
Впрочем, это было излишне. Жуткая давка, крики, перевернутые прилавки, бочки и корзины с товаром… Площадь опустела еще до истечения отведенного срока. И как только последний истошно завывающий крестьянин пропал из виду, темная дымка, стоявшая перед моими глазами, пропала и я почувствовал, что вновь волен распоряжаться своим телом… И кое-что еще.
Это чувство было ничтожно и мимолетно, но на редкость неприятно. На что оно походило? Сложно сказать… Иногда, когда отсидишь ногу или если на сильном холоде замерзнут руки, я ощущал нечто подобное. Часть тела вроде бы и твоя, вроде бы и вполне послушно повинующаяся командам мозга, ощущающая боль… но все же на какое-то мгновение ставшая не совсем твоей. Немного чужой. Онемевшей. Капельку мертвой.
Посетившее меня ощущение было похоже. Очень. Вот только эта онемелость возникла отнюдь не в ноге или руке. Я почувствовал, как на какой-то миг у меня онемело сердце. Сердце и еще частичка чего-то большего… Может быть, душа?
Но в следующий миг жалобное повизгивание все так же не вынимающего своего носа из моей подмышки щенка привело меня в чувство. Какая разница, что там немеет и что вообще произошло. Это, конечно, важно и требует осмысления, но с этим можно и подождать! Главное — я жив, врагов рядом нет, а вокруг много еды! Бесхозной, никому не принадлежащей еды! Хлеба, мяса, куриц! И если я потороплюсь, то сегодня мы не будем голодными!
Впрочем, перед тем как начать собирать доставшиеся мне по праву победителя трофеи, надо было завершить еще одно дело. Я подошел к потрепанной, очумело мотающей собачьими головами паре оборотней, похоже, до сих пор не вполне осознающих, что они живы, свободны и на них никто не нападает. С усилием оторвав от себя щенка, я протянул его им:
— Бегите отсюда. Как можно быстрее и дальше. В следующий раз вам может так не повезти.
— Гаррах! — откликнулась мать — молодая женщина-киноид с рыжей шерстью и умными глазами. — Рохрейдо арран! — Схватив щенка, она повернулась к своему спутнику и начала зализывать глубокую рану на левом боку, настороженно поглядывая в мою сторону.
Я вздохнул. Как всегда, мне «повезло». Интересно, за что богиня удачи так меня «любит»? Может, ей жертвы принести какие? Мало того что вместо тихой, мирной покупки пары куриц я неизвестным мне самому способом убил святителя и разгромил деревенский рынок, так меня еще и угораздило буквально под стенами Лаоры, практически в самом центре цивилизованного мира, нарваться на «диких», не понимающих человеческой речи киноидов! Откуда они вообще здесь взялись? До ближайшей резервации в Конамском лесу не менее семисот километров. А территории «диких» так и вовсе расположены по ту сторону Ирского моря! Я напрягся, припоминая давно забытый мной язык.
— Харрэй ап. Охрэ. Сурима, — выдавил я из себя плод моих невеликих познаний на языке оборотней. «Бегите отсюда. Скорее. Убьют».
Самка задумчиво взглянула на разгромленную площадь, на меня и коротко кивнула:
— Самсер. Гаррах-от.
После чего все семейство, подхватив с мясного прилавка приличных размеров бараний бок, бросилось бежать. Я облегченно вздохнул, про себя пожелал им удачи и последовал мудрому примеру.
А что? Не пропадать же добру! Тем более курицы у торговца были на заглядение — гладкие, жирные… Так и просятся в похлебку!
Раньше, когда я был еще жив, я всегда следовал принципу — никогда не сдаваться! Одной из любимейших моих пословиц было: «Даже если вас съели, это не повод отчаиваться. У вас имеется как минимум два выхода». Вот только, как оказалось, на поглощенных призраков эта пословица не распространяется! Это стало очень неприятным открытием! Оно, конечно, интересно было узнать основу силы Сержаков — уж больно старательно Дора ее скрывала, — но не такой же ценой!!!
Впрочем, кажется, кое-что я все же нашел. Не выход — скорее маленькая дырочка… Но все же! Жаль только, что поглотивший меня маг столь свято убежден в отсутствии волшебства. Приходится действовать с невероятной осторожностью. Стоит ему только начать волноваться о своем душевном состоянии, как его защита меня попросту переварит! Это, конечно, тоже выход… Но он мне почему-то категорически не нравится!!!
Впрочем, найденная мной дырочка… она тоже имеет свои недостатки. Серьезные недостатки. Причины, по которым призыв Силы паладина проявил именно меня и именно мой облик стал основой для воплощения Доспеха, понятны: Сила похожа на воду и всегда ищет простейший и ближайший путь. Но почему именно Сила Смерти? Хотя… понятно и это. Под чье еще покровительство мог попасть
