Я беру банку и отношу к комнате Райли, а затем кладу её перед её дверью. И прежде чем уйти, мягко стучусь.
И теперь я могу только надеяться, что я ей всё ещё небезразличен настолько, чтобы не швырнуть мне эту банку в лицо.
Глава 33
Райли
Я цепляюсь за свой гнев, потому что если отпущу его, то прощу Гриффина.
Я не стану спорить с тем, что чувствую себя лучше с тех пор, как вернулась сюда.
Мёртвый груз, тянувший меня вниз, упал с моих плеч, и мне легче дышать.
Сейчас я просто зла, и мне нужно время, чтобы преодолеть это.
Чарли снова поглядывает на меня. Каждый раз, когда я ищу причины, почему я зла, он заводит эти свои ментальные разговорчики о том, почему я должна простить Гриффина.
Думаю, что больше всего меня ранит тот факт, что он смог так легко отпустить меня.
Раздаётся стук в дверь, и на мгновение я собираюсь игнорировать его, но Чарли опять подаёт мне это взгляд.
Я с раздражением встаю и толчком открываю дверь. Я удивляюсь, увидев банку на полу. Я поднимаю её и читаю записку, которая была прикреплена спереди.
Все солнышки — это причины, по которым тебе не следует меня прощать.
Все звёзды, это причины, по которым стоит.
Я хмуро смотрю на банку, ощущая приступ упрямства. Боже! Как будто банка может поменять моё мнение.
Я помещаю банку на прикроватную тумбочку и продолжаю хмуриться на неё.
«Ты знаешь, что хочешь прочесть их», — звучит голос Чарли.
— Нет, не хочу, — бормочу я себе под нос.
«Да-да, ты хочешь», — продолжает давить Чарли.
— Ладно! Я прочитаю одну.
Беру банку и вытаскиваю одно солнышко.
Я задница.
— Ох, ну тут ты прав, — выпаливаю я, доставая ещё одно.
Всё ещё задница.
Следующая записка заставляет мои губы растянуться в улыбке.
Я самая большая задница в мире.
Я беру пару солнышек и на всех них написано одно и то же, немного по-разному, но все они сообщают о том, что Гриффин был задницей.
Я беру одну звезду и закусываю губу, читая её.
Я хотел, чтобы ты была в безопасности.
Я переворачиваю банку на кровать и собираю только звёзды.
Я хотел, чтобы у тебя был шанс на нормальную жизнь.
Ты заслуживаешь лучшего, чем я.
Эту читать адски больно.
Я недостаточно хорош для тебя.
Слёзы стекают по щекам, и я беру ещё одну.
Я люблю тебя так сильно, что твои потребности превыше моих.
Эта рушит стену, и я опускаюсь рядом с кроватью. Я плачу над звёздами и солнышками вокруг меня.
Я плачу из-за всего, что у меня отняли.
Плачу, потому что я устала просто выживать.
Но в основном, я плачу из-за прекрасного мужчины, который был готов отказаться от нашей любви, потому что не верил в себя.
***
Гриффина нет ни в его комнате, ни в кабинете. Я проверила на улице, но и там его нет, и я удивляюсь, где же он может быть.
Я иду обратно в дом и только тогда вспоминаю про бассейн.
Когда я дохожу до комнаты с бассейном, там горит свет и дверь чуть приоткрыта. Я захожу и закрываю за собой дверь, прежде чем оглядеться.
Гриффин сидит на краю джакузи и водопад спадает по его спине. Его голова наклонена вперёд, а плечи опущены — как тогда, когда он сидел тут в ту первую ночь, когда я пыталась его поцеловать.
Он был прав тогда, мы не были готовы к отношениям, но я продолжала давить.
Я стягиваю обувь и сажусь у джакузи. Я сижу на другом краю и просто смотрю на него, до тех пор, пока он не поднимает свой взгляд.
— Что ты видишь? — шепчет Гриффин.
— Море печали, — я не прерываю зрительный контакт и продолжаю: — Как ты можешь думать, что ты недостаточно хорош для меня? Как ты смеешь решать, что для меня лучше? Как ты смеешь решать, достойна ли наша любовь шанса или нет?
— Я думал, что делаю правильные вещи, Райли, — шепчет он, звуча смертельно уставшим.
— Я всех потеряла, — мой голос дрожит, но я не собираюсь молчать: — От того, что я знала, что у меня есть ты, всё стало просто… терпимее. Так ты решил забрать единственное, что поддерживало меня, держась от меня подальше? Как ты мог подумать, что это будет лучше для меня?
Гриффин встаёт и опускается на колени между моими ногами так, что мы смотрим друг другу в глаза. Его рука гладит мою щёку. Его взгляд настолько интенсивный, что я буквально прирастаю к месту.
— Волков не единственный человек, кого я разозлил в жизни. Мы, вероятно, разобрались с Волковым, но это не означает, что в один день, когда мы меньше всего будем готовы, не придёт другая угроза.
Я беру его за запястья и отрываю его руки от своего лица. Я кладу их на бёдра и смотрю на них.
— Ты мог бы взять меня с собой, — шепчу я.
— Я просто хочу лучшего для тебя, Райли. А я ни разу не лучший.
Я качаю головой и кусаю нижнюю губу.
— Ты не знаешь этого. Единственное, чему меня научили прошедшие несколько месяцев, это тому, что в жизни ничто не вечно. Разве ты не предпочёл бы быть со мной, зная, что у нас есть месяц счастья, а не год печали?
— Я хочу для тебя нормальной жизни. Я хочу, чтобы ты вышла замуж за мужчину своей мечты. Я хочу, чтобы у тебя были дети. Я хочу, чтобы у вас были тысячи споров. Хочу, чтобы ты состарилась с ним.
По моим щекам струятся слёзы, и я пытаюсь проглотить всю эту боль.
— Посмотри на меня, — шепчет он.
Я качаю головой, и слёзы капают с моего подбородка на грудь.
Я могу чувствовать его взгляд на себе. Я скучала по ощущению его взгляда.
— Я хочу иметь тысячи споров с тобой, — шепчу я, пока льются слёзы. — Я продаю всю собственность. Мне не нужны все эти деньги, если это означает, что я буду одна. Я не хочу ничего из этого, если это означает, что у меня не будет тебя.
— Я просто не хочу, чтобы ты пожалела о нас. У тебя всё ещё столько ран, которые нужно исцелить. Что
