Призовем Дикую Охоту и отберем ведьмака себе! Пусть своего воспитают, а не чужого тырят.
— Геральт, очнись, Aen ситхи хуеют! — решила я проверить границы своего возможного взаимодействия с окружающим миром, но друг оставался глух к словам. Он говорил о чем-то на непонятном языке со спутниками, вел себя естественно и непринужденно, а меня разрывало от нахлынувшей обиды и слез тоски – я даже обнять дорогого друга не могу.
— Имлерих! — к мужчинам торопливо подошел ещё один эльф, тоже высокий, статный, с желто-карими глазами и глубокими залысинами, придающими граням скул, носа и подбородка чрезмерную остроту. Светлые волосы растрепались от спешки, выбиваясь из гладкой прически, зализанной чем-то на подобии геля, а тонкие грубы застыли полуоткрытыми. Интересно, они так здороваются?
— Геʼэльс, — отозвался лысый, немного склонив голову в приветствии. Пришедший мужчина о чем-то быстро затараторил на своем проклятом языке, напоминающим высокопарную, извращенную вариацию Старшей Речи. А я ведь уже много лет думаю, что пора бы выучить этот дурацкий язык и посылать Йорвета в доступной для его восприятия форме, но как-то руки раньше не доходили. Теперь вот обламываюсь из-за собственной лени, страдаю от неизвестности. Не то, чтобы я уверена, что они сейчас лекарства от рака обсуждают, и отказываются поделиться информацией с миром, но это могло бы быть и нечто полезное в сложившейся ситуации. К тому же, я отчетливо услышала слово: «Orifann», что значит «чужак», а это и вовсе может оказаться ваша покорная слуга и появление моё не осталось таким уж незамеченным.
Из-за диалога мужчины оживились. Сбившись в плотную кучу, они уже позабыли о поваренке, победно душившего курицу в темном уголке около конюшни, и напряженно наблюдали за округой, вглядываясь даже в ветер, смевший постоянно менять направление. У голубоглазого эльфа, единственного, кто продолжал выглядеть более-менее безэмоционально и спокойно, в руках появился посох, увенчанный шарообразным навершием, запечатленным в круг подобно нимбу. Остальные, будто бы прикрывая его, слаженно и отработанно до автоматизма, извлекли оружие и, выставив наголо мечи, облепили мага, не давая гипотетическому врагу, то есть мне, физически атаковать его с какой-либо стороны. Чародей, тоже не теряя времени, принялся делать пассы пальцами вокруг шара, изгибая их причудливо и крипповато, а из его ладони, как лента, вытянулась и начала укладываться гладью по поверхности светящаяся голубая нить. Эти телодвижения явственно намекали, что от стандартного, радушного приема «Хлеб-соль» мне перепадут только пинки и попытки проткнуть мечом насквозь – напряженные взгляды ведьмака и его качка-товарища предвещали только знатные звездюли, и дай бог, чтобы после них я выжила. Со шпионами не разбираются, их убивают. По-разному, кто-то, как Йорвет, кожу снимает, кто-то, как Шилярд, устраивает показательные суды, но результатом всегда оказываются поминки.
Намотав нить плотным слоем на шар, эльф вскинул посох и выстрелил в воздух, выпуская магическую ленту в пространство, и голубые лучи потным дождиком опали во двор, не оставляя даже маленького зазора, чтобы укрыться. Воины боялись выдавить из себя хоть звук, и даже курица повисла на руках парнишки, с головой набекрень. В звенящей, настороженной тишине, нарушаемой только пыхтением из конюшни и отдаленными звуками чириканья птиц, голос светловолосого прозвучал полувопросительно, но громоподобно выдал:
— Andaran atishʼan**! — подождав для приличья, но не получив ответа, светоловолосый добавил: — Elen sila lumenn omentilmo***.
— Вот ведь эльфы! Даже по-русски говорить не могут! Откуда я знаю, какими карами они мне угрожают? — выругалась я полушепотом на Великом и Могучем. Эльфийская могучая кучка синхронно повернула головы в мою сторону. Я вздохнула, закатив глаза. Значит, они все-таки вычислили, что я нагрянула в гости и жаждут спросить с меня паспорт. Даже умудрились включить звук.
— Этот голос мне знаком, — констатировал ведьмак на Общем языке. — Кто ты такая?
На всякий случай, не очень-то доверяя поведению Геральта, я отошла на пару метров в сторону, проверяя, что следов за мной не остается. Значит, я всё еще бесплотный дух, и этим ребятам вряд ли удастся насадить меня на лезвие. Хорошо быть вечным сиянием чистого, как у Канта, разума, хоть тело новое не отрастает. С другой стороны, с ними маг. Мало ли на что способен этот очаровашка? Не думаю, что он дожил до своих лет и стал воином, будучи пацифистом.
— Геральт! Вернись домой! Я всё прощу! — заявила я, и тут же, успевая уклонить от выстрела синим лучом, отбежала на противоположный конец двора.
— В тебе нет гена Старшей Крови, – утверждал светловолосый, логично предположив, что в лингвистике единственной точкой соприкосновения для нас остается Общий язык Ведьминленда. – Иначе ты не использовала бы такой сложный ритуал. Меня зовут Геʼэльс, и я хочу помочь тебе.
— Ага-ага, — я нервно хихикнула, подавляя чих, — а стреляете из гуманных соображений? — и снова быстрая перебежка. — Геральт, очнись! Я твоя карма! Ты меня совсем забыл, блондин несчастный? — черт, почти достал, падла черноволосая. – Аника же, ну! — обижено выдала я, ругаясь про себя на прыткого засранца с посохом. – Опять память потерял? Дикая Охота тебе опять последний мозг вышибла? – Вот верну тело, та-а-акого пинка этой голубоглазой падле дам, что перелет до родного эльфам мира будет для тебя беспосадочным. – Учти, я тебе по третьему кругу про Йеннифер втирать не буду. Понял?
— Аника? — отозвался ведьмак, забыв добавить к вопросу какие-нибудь дружеские эмоции. — Мы же были друзьями, верно?
— Есесна, — я гаркнула в ухо ведьмаку, но осталась стоять на месте, на свой страх и риск. Темноволосый, почти верно рассчитав, путь, куда я бы могла отбежать, выстрелил в пустое пространство и оскалился, когда луч прошёл сквозь воздух.
Геральт, пытаясь вывести меня на эмоции и заставить выдать своё местоположение, пытался звать меня по имени, сначала ласково, потом угрожающе, переминаясь с ноги на ногу, хватая руками воздух вокруг себя. Лысый скалился, и тоже размахивал руками, пытаясь меня сцапать, а маг, поняв, что КПД его действий стремиться к абсолютному нулю, принялся кастовать какое-то подозрительное заклинание. Понимая, что больше от ведьмака ничего
