«Они чуют кровь, — подумал Эредин, и под «они» в его сознании появлялись образы один хуже другого, — как и наши гончие».
Послышался звук разбитого стекла; ледяной ветер ворвался в комнату, словно дым. Эредин то открывал, то закрывал глаза, и каждый раз не знал, видит ли он перед собой явь или видения. Он слышал, как воздух пронзал ужасный вопль, словно какая-то ночная птица ринулась вниз за добычей. Он видел, как Дейдра выкрикнула заклинание, отчаянно жестикулируя. От сконцентрированной магической энергии воздух заискрился.
Он был не в силах повернуться, чтобы увидеть, против кого сражалась Дейдра. Судя по искаженному ужасом лицу Чжао, с самой смертью. Женщина пыталась отползти назад, к настенному экрану, на котором беззвучно двигал губами тот самый мужчина с памфлета.
Воздух разрезал свист перепончатых крыльев, и крылатая бестия ринулась на Дейдру, словно стрела, пущенная из арбалета. Упав на спину, чародейка резко вскинула руку, растопырив пальцы в сотворении магического заклинания. Ледяная стрела сбила существо, и оно с шипением врезалось прямо в изображение переполненной людьми площади.
Чжао закрыла лицо руками, пытаясь спрятаться от града осколков. Тварь, упавшая рядом с ней, все еще трепетала крыльями, как та летающая машина, и ощерила не меньше трех рядов острых, как клинки, зубов.
Дейдра подскочила к Эредину, но дрожащие руки предали ее, и небрежно брошенное лечебное заклинание вызвало только еще большую боль. До крови закусив губу, она прошептала про себя знакомое Эредину название. Повторила громче, телепатически — так, что любой восприимчивый к магии услышал бы ее за сотни верст.
Женева.
Последнее, что он помнил, были вцепившиеся в него длинные женские пальцы, унизанные перстнями в изумрудах, и переливающееся зарево портала.
Резкий запах озона.
И.
Белый.
Свет.
***
Эредину казалось, что он падает сквозь портал целую вечность. И эту вечность сопровождал вкрадчивый мужской голос, что-то вещавший ему на незнакомом языке.
— What does it truly mean — to be human? What does it truly mean — to know the good from bad, the natural from unnatural, truth from lies? (Что это значит — быть человеком? Что это значит — отличать добро от зла, естественное от неестественного, правду от лжи?)
Зияющее в воздухе отверстие сомкнулось с оглушительным грохотом, и Эредин рухнул на спину. Уверенная речь тут же оборвалась. Он услышал истошные крики, и из последних сил поднялся на локтях, захлебнувшись в кровавом кашле.
Мужчина в очках отшатнулся от них, как от внезапно ударившей слишком близко молнии, спрятавшись в плотном кольце вооруженной до зубов охраны. Уильям Таггарт. Секундная стрелка висевших над сценой часов остановилась.
Десятки дул смотрели прямо на них. Эредин старался не шелохнуться, судорожно вдыхая запах поднявшейся пыли.
Дейдра распласталась справа от него, у самых подмостков невысокой сцены. Такая телепортация должна была отнять у нее все силы. Изорванное, все в бурых пятнах платье, из уголка нижней губы текла маленькая струйка крови. Она чуть не отдала за него собственную жизнь.
Под ними была та самая сцена, что он видел на экране.
Не меньше тысячи dh’oine смотрели на них снизу вверх. Толпа, отпрянувшая при первом оглушительном хлопке, теперь сомкнулась вокруг них плотным кольцом. Многие из них размахивали плакатами, и в глазах Эредина пестрело от разноцветных одежд с кричащими надписями.
STOP THE NEUROPOZYNE CARTEL (ОСТАНОВИТЕ НЕЙРОПОЗИНОВЫЙ КАРТЕЛЬ)
TAI YONG MEDICAL ARE FASCISTS (ТАЙ ЮН — ФАШИСТЫ)
LET US BE HUMAN (ДАЙТЕ НАМ БЫТЬ ЛЮДЬМИ)
Короткие яркие вспышки мелькали перед глазами, сопровождаемые методичным щелканьем. Охрана разделилась на две части — одни пытались заслонить собой Таггарта, другие медленно подходили к ним, не опуская оружия.
— Сall the ambulance for God’s sake! (Да вызовите вы скорую, ради Бога!) - окликнул охранника Таггарт. В жизни он оказался старше своего портрета, почти у самого заката своей короткой жизни, — Can’t you see they are wounded? (Ты не видишь, что они ранены?)
Его голос разлетелся по сцене, ударив в толпу: акустика здесь была превосходная. Эредин никогда не слышал, чтобы разом кричали столько голосов.
С межпространственным воем рядом с ними открылся еще один портал.
***
Эредин поднялся на кровати, судорожно глотая воздух, словно приведенный в чувство резким ударом.
Где он?! Что случилось со всадниками?!
Он лежал, распластавшись на непривычно удобной больничной койке. Палата была залита ярким солнечным светом, а за окном виднелось лазурное озеро, отполированное как сапфир, словно с пейзажа какой-то сказочной пряничной страны.
Механический уборщик передвигался по паркету бесшумными зигзагообразными движениями.
Все в том же мире.
Пахнущие свежим хлопком накрахмаленные простыни заскрипели, когда он поднялся на локтях и сдернул покрывало. Весь торс был крепко перевязан бинтами, но больше движений ничего не сковывало — ни путы, ни другие человеческие уловки. Боли он не чувствовал, только леденящую оторопь во всем теле.
Какого дьявола?
Без стука в палату вошла приземистая и широкобедрая медсестра в высоком колпаке и снежно-белом халате, с убранными в тугой хвост пшеничными волосами. Эредин выпрямился, уперевшись руками в больничную койку.
— Ой, не вставайте, — произнесла она на всеобщем и улыбнулась широкой и глуповатой улыбкой, — отдыхайте, отдыхайте. Доктор скоро подойдет, господин Бреакк Глас.
— Где я? — спросил Эредин. — Где мои всадники?
— Клиника Ля Коллин, — мягко ответила она. — Женева. Ваши спутники в других палатах.
Эредин с трудом сосредоточился, пытаясь отыскать в пространстве следы присутствия Карантира и Дейдры. Да, она не лжет.
Она не лжет?..
— И чьей милостью? — выдохнул Эредин.
— Мы никогда, — строго ответила медсестра, — не оставляем раненых истекать кровью на улицах, господин Бреакк Глас. Это бесчеловечно. Но, думаю, вам стоит поблагодарить Фронт Защиты Человечества.
Фронт… Защиты… Человечества? Эредин терялся в догадках, смеется ли она над ним.
— Может быть, вы хотите что-нибудь почитать? — прервала она затянувшуюся паузу. — Включить телевизор?
— Прошу прощения?
Она сочувственно улыбнулась и нажала на кнопку рядом с кроватью. Черный экран мгновенно зажегся.
— Господин Бреакк Глас… — сказала она перед тем, как покинуть палату. — То, что сделали Тай Юн — чудовищно. Пожалуйста, не думайте о всех людях так плохо.
Будто бы он попал на представление какой-то комедии, где актеры не переигрывают только самую малость.
— Не беспокойтесь, — натянуто улыбнулся Эредин. — Ни в коем случае.
Медсестра слегка поежилась от его улыбки, как и большинство людей, впервые увидевших эльфов.
«Мое имя — Дейдра Сеабагар», — сказал телевизор. Эредин в недоверии поднял глаза.
«Я приветствую вас от имени народа Aen Elle, — продолжила миниатюрная копия Дейдры. — Мы пришли, чтобы предупредить вас о грядущей опасности… К сожалению, слишком поздно, — Дейдра выдержала драматическую паузу, прежде чем продолжить: — Три
