— Я и сейчас вижу мертвецов, — прошептал я.
По тому, как дрогнули ее пальцы, я понял, что она пожала плечами.
— Ну да. И не только вы. Думаю, что таких фильмов сейчас около полусотни. Или сотня. Не помню. Мне неинтересно было считать. Обратитесь к Оливии.
— Какой?… — простонал я.
— Де Хэвилленд, конечно же, — в ее голосе прозвучало удивление. — Вы что, еще кого-то знаете?
— Она что… тоже?
— Какой-то инцидент на съемках «Унесенных ветром», — коротко ответила она. — Я не в курсе. Но говорят, что Герберт случайно оказался в этот момент на площадке. И поэтому… ее перерыв длился лишь пару часов. Можно считать, что ничего и не было.
В ее вздохе я услышал зависть.
— Оливия очень умная, хорошая и правильная девочка. Она бережно обращается со своим телом. Мне кажется, что она переползет и в двадцать первый век, и все вокруг будут восхищаться — великая звезда Золотого Века Голливуда все еще с нами!
Ее пальцы дрогнули — и острые ногти вонзились мне в шею. Я подумал о трупном яде.
— Она может блистать в свете, — прошипела она. — Ей не надо еще раз уходить, как нам — потому что, видите ли, она уже плохо выглядит! Эта милая, хорошая, правильная девочка проживет для всех лет сто, а то и больше! Она скрупулезно собирает информацию обо всех нас. Наш бухгалтер. Счетовод. Словно питается нами.
— Она мне ничего не говорила, — быстро предупредил я.
Над моей головой раздался короткий смешок.
— Разумеется. Оливия вне подозрений. Не как жена Цезаря — но как сам Цезарь.
Ногти впивались мне в шею. «Тошнота, судороги, отек легких», — я стал вспоминать симптомы отравления трупным ядом. Только какие из них — при попадании в кровь, а какие — в желудок? Облизывать свою визави я не собирался, но эти ногти… я чувствовал, как что-то пульсирует у меня в шее.
— Кстати, я обманула вас, — вдруг сказала она.
— Что?
— Ну, когда сделала вид, что не знаю вас. Я слышала о вас раньше. Мне говорили, что вы хороший репортер. Очень хороший.
— Спасибо, — сказал я. Я не понимал, к чему она клонит.
— Один из лучших, — она словно не обращала внимания на мои слова. — Юркий, пронырливый, умный… насмотренный. Умеете втираться в доверие. Есть свои люди в нужных кругах.
Я нервно улыбнулся. Я люблю лесть и обожаю, когда меня оценивают по достоинству, но это… это было странно. И еще меня волновал трупный яд на кончиках ее ногтей.
— Я так и не поняла, что вы хотели узнать, — заметила она. — Вы задавали так много вопросов. Делали вид, что знаете все — хотя не имели представления даже о самом простом. Начальном. Исходном. Это тоже талант, да. Я сразу заметила это. Я умею замечать подобное.
Я дернул головой.
— Я…
— Неважно, — она сдавила пальцы еще сильнее. Я почувствовал струйки крови на своей шее. Я попытался высвободиться, но она держала меня железной хваткой. Мертвой хваткой. — Неважно. Вы очень хороши. Вы лучший. И со временем станете еще лучше. Еще и еще. Вам нужно только время.
Я попытался привстать, но она жестко пресекла это.
— А нам нужен такой, как вы, — продолжила она ровным голосом. — Нам нужен тот, кто будет писать о нас, говорить о нас, напоминать о том, что мы были — и есть. Но зачем искать такого, как вы — когда вы сами пришли ко мне.
— Спасибо, — зачем-то поблагодарил я. Картины отека легких стояли перед моими глазами и мне казалось, что я уже ощущаю что-то вроде судорог.
— Не стоит, — ответила она. — Мы подумали, что ждать дольше не следует. Герберта может не оказаться рядом в нужный момент. Мы решили, что надо устроить этот нужный момент тогда, когда Герберт будет рядом.
— Что? — страшное осознание нахлынуло на меня. — Что вы хоти…
Хруст моих собственных позвонков перебил меня. Язык онемел и повис тряпкой. Перед глазами сгустился багровый туман.
Комната поплыла и перевернулась.
Я понял, что упал со стула.
А потом появился он.
Невысокий и худощавый. Светловолосый и голубоглазый.
Вместе с ароматом перестоявших цветов.
И тихим-тихим голосом.
И кипящей адской серой, которая вливалась в меня, источала жар в моих венах, поднималась смрадом к моим ноздрям, ядовитым облаком клубилась в моих легких.
И последнее, что я услышал перед тем, как переступить черту, было хрипловатое грудное контральто женщины-вамп:
— А все-таки, с каким вопросом вы пришли ко мне?
Вот так-то, мой дорогой.
