— Ты была вправе и могла попытаться, — отозвалась Нифения, опуская руку в карман плаща. — Но твой здравый смысл, возможно, подсказал бы тебе, что не стоит.
Угрожающее ворчание Айшека добавило веса ее словам.
— Во имя песка и печали! Что с вами не так, джен-теп? — устало спросила меня Фериус. — Всякий раз, когда вас больше одного, кто-нибудь да начинает угрожать убийством.
Я встал между Шеллой и Нифенией.
— Никто никого не собирается убивать! Какого черта…
— Ошибаешься, — отозвалась Шелла. — Эта девочка-мышь — убийца.
— Что?
— Ах! Она тебе не сказала? — Шелла подбоченилась, точно прокурор, готовый выдать суду свой самый убойный аргумент. — Хочешь, покажу при помощи заклятия, Келлен?
Татуировка магии шелка замерцала на ее предплечье.
— Хочешь, покажу видение о том, как мы нашли труп Элд-рета?
Элд-рет? Так звали отца Нифении.
— Хочешь посмотреть, как его останки отскребали от стен святилища после ее заклинания?
Не дождавшись моего согласия, Шелла сотворила магию шелка, вызвав для меня видение.
— Хватит! — сказал я, оторвавшись от созерцания кровавых ошметков и обугленной человеческой плоти.
— Раз уж зашла речь, — сказала Нифения, — может, мне продемонстрировать и само заклинание?
— Так-так-так, становится все интереснее! — протрещал Рейчис, переводя взгляд с Нифении на Шеллу. — Может, они просто поубивают друг дружку?
Я старался изо всех сил, но не мог даже уложить в голове мысль, что Нифения убила своего отца. Слова, которые она произнесла, когда мы следовали за черными нитями, вернулись ко мне, обрастая новым смыслом:
«Я не та девушка, которую ты когда-то знал, — сказала она тогда. — Я совершила кое-что… И потом мне пришлось сделать выбор…»
— Теперь ты понимаешь, — торжествующе сказала Шелла, — кто она на самом деле.
Я задавался вопросом, почему для нее было так важно дискредитировать Нифению в моих глазах. Почему Шелла всегда так агрессивно настроена к любому, кто не был частью нашей семьи.
— Я убийца, — подтвердила Нифения, высоко вздернув подбородок. — Это то, что тебе следует помнить в следующий раз, когда вздумаешь мне угрожать.
Моя сестра улыбнулась. Ее руки расслабились, повисли вдоль тела.
— Ну пойдем, девочка-мышь. Покажи мне.
Айшек обнажил зубы, но не зарычал. Почему-то от этого он казался только страшнее. Рейчис, никогда не упускавший случая полюбоваться на хорошую драчку, вспрыгнул мне на плечо и протрещал:
— Лучше выбери, Келлен, какой из них ты позволишь убить другую. Потому что эти чокнутые девки и правда собираются поубивать друг друга.
— Она уже рассказала мне, что случилось, — солгал я.
— Не надо за меня заступаться, Келлен! Это не твоя битва, — крикнула мне Нифения.
— Либо выбери сторону, либо давай убираться отсюда, — настаивал белкокот. — Они сцепятся в любой момент!
— Пожалуйста! — умолял я. — Вы, обе, просто позвольте мне…
— Тс-с… — прошептала Шелла. — Я концентрируюсь.
Они стояли друг напротив друга — ближе, чем любой здравомыслящий маг джен-теп встанет во время поединка, потому что обе попадут под первое же атакующее заклятие. Не зная, что еще делать, я собирался встать между ними, когда Фериус сказала:
— Проблема, девочки, вот в чем: если слишком пристально смотришь на пункт назначения, не видишь окружающих пейзажей.
Я не заметил движения ее рук, но сейчас она держала в каждой по стальной карте. Заточенные края тускло поблескивали в свете уличного фонаря. Обе карты она держала на уровне ртов Шеллы и Нифении.
— У первой из вас, кто осмелится произнести ваше джен-тепское заклинание, язык будет нарезан ломтиками.
Не отрывая от них взгляда, она сказала мне:
— Малыш? Как-нибудь расскажи мне, что там у вас подмешивают в питьевую воду. Иначе я просто не пойму, откуда берется такая жажда к убийствам.
Нифения отступила первой — и хорошо. Полагаю, Шелла в своем высокомерии просто не поверила бы, что не справится с Фериус Перфекс. Потребовалось несколько секунд, но в конце концов моя сестра решила, что у нее есть дела поважнее, чем ввязываться в магический поединок посреди гитабрийского города.
— Я отказываюсь от своего права судить изгнанницу, — сказала сестра. И затем — ну, просто потому, что Шелла есть Шелла, она добавила: — По крайней мере пока.
Она повернулась, собираясь уйти, и я подумал, что тут все и кончится. Моя сестра просто покинет город и вернется домой. Но она жестом предложила мне следовать за ней.
— На пару слов, братец. Ты должен кое-что знать о нашей миссии в Гитабрии, прежде чем совершишь очередное предательство.
Не зная, что тут еще можно поделать, я последовал за Шеллой. Мы отошли на несколько десятков ярдов — за пределы слышимости всех остальных. Несмотря на это, она сотворила заклятие, а потом взяла меня за руку. Это было заклинание тишины, мешающее кому бы то ни было подслушать нас. Зная Шеллу, думаю, она могла бы добавить и второе — препятствующее чтению по губам.
— Ты не на той стороне, Келлен, — наконец сказала она.
Я едва не рассмеялся.
— Опять? После всего случившегося ты не можешь придумать ничего лучше, чем говорить мне: «Делай, как велит отец, и не задавай вопросы»? Или у тебя есть новое предложение? Может, прощение отца? Возможность вернуться домой? Шелла, я уже не джен-теп и не хочу им быть.
Она посмотрела на меня, и в глазах сестры я увидел слезы. Впрочем, она быстро заставила их высохнуть.
— Ты закончил? — спросила она. — Или хочешь еще немного побушевать и рассказать мне о несправедливости мира? Давай. Я подожду. Но потом ты меня выслушаешь.
Очень неприятно, когда младшая сестра указывает, что ты ведешь себя как капризный ребенок. Вдвойне неприятно, если так оно и есть на самом деле.
— Ну, говори.
Она оглядела улицу с изящными домами и красивой иллюминацией, рассчитанной до мелочей, чтобы свет не был ни слишком тусклым, ни слишком ярким, а идеально подчеркивал прелесть ночи.
— Отличные мастера эти гитабрийцы, да?
— И вот это ты хотела мне сказать?!
Шелла продолжала, не слушая меня.
— Они любят изобретения, эти мелкие человечишки, обожают свои исследования и теории. Народ трудяг и ремесленников…
— Если б это было все, вы бы не шпионили за ними.
Шелла кивнула.
— Ты прав, не шпионили бы. — Она сжала мою руку. — Келлен, я приехала сюда, чтобы разобраться с новым гитабрийским изобретением. Это сочетание механики, мелкой приграничной магии и… чего-то еще. Того, что делает машину живой.
— Джануча не пытается…
— Не будь наивным! Рано или поздно те, кому нужно оружие, используют эти разработки. И создадут военные машины.
Шелла помедлила, а потом — хотя нас никто не мог услышать — прошептала тихо-тихо:
— Они могут нас уничтожить, Келлен!
В ее голосе слышалась такая уверенность, такая непоколебимость, что я был ошарашен.
— Но… Шелла, гитабрийцы не хотят войны. Как ты и сказала, они — исследователи. Торговцы, мастера. Они изобретают новые вещи, потому что им это нравится. Это часть их культуры…
Она посмотрела на меня с почти снисходительной улыбкой.
— Иногда я забываю, какой ты идеалист, Келлен. И насколько легковерен.
— Жаль, что я никогда не забываю, как ты любишь манипулировать людьми! — Я отдернул руку, разорвав заклинание. — Если у тебя есть доказательства — предъяви их. Иначе — это очередная
