— Вперёд, — подбодрил его Отори. — Ты ведь хотел этого.
— Очень… — он не мог оставаться со своей мыслью наедине. — Меня только одно беспокоит…
— Что это?
— Это я.
Юу рассказал, как он долгое время не находил в себе ничего примечательного — и, на самом деле, до сих пор не нашёл. Как он всю жизнь чего-то ждал, а это что-то само не приходило. Как балансировал между какими-то вещами, считая, что это лучший выход из ситуации, и в итоге не получал ничего. Как забыл имена всех своих друзей — без единой на то причины.
— Мне страшно, — закончил он почти без эмоций. — Просто страшно, что… я, конечно, всё продумал и действительно хочу семью, но… вдруг я окажусь плохим мужем? Плохим отцом? Я же толком ничего о себе не знаю. И не уверен, правильно ли думает обо мне Саю. — Помолчав, Юу добавил еле слышно: — Я прожил почти тридцать лет, но всё ещё никакой… как будто незаконченный рекламный слоган. Ха-ха…
So you can keep me
Inside the pocket of your ripped jeans
Holding me close until our eyes meet
You won’t ever be alone, wait for me to come home.
Отори не отвечал и ничего не комментировал, и Юу показалось, что он не слушает — обычно бы не обошлось без какой-нибудь шуточки, ведь так? Но он вскоре подобрал слова.
— Если я с тобой не соглашусь, ты сильно удивишься? — Отори забрал у него фотоаппарат, чтобы упаковать в чехол. — Наверное, нет… но ты вовсе не «никакой», Юччан.
— Я знаю, что ты мастер делать комплименты, но не нужно.
— Дослушай хотя бы, — он вздохнул. — Ты просто не представляешь, на что способен. Может быть, как раз потому, что никогда себя не ценил. Что ты можешь о себе сказать? Не такой крутой, как Такеда-сан, не такой опытный, как Сато-сан, не такой чувствительный, как я. Но не надо сравнивать… ты — это ты. Ты крутой, потому что можешь разрулить любую ситуацию. Помнишь, босс почти отказался от той конференции? Помнишь, кто его переубедил? Ты опытный. Ты умеешь писать офигенные слоганы, которые потом слышит и читает вся страна. Да, ты остаёшься за кадром и никто не знает, что их писал именно ты, но ты-то знаешь. Ты умеешь чувствовать… потому что только человек, умеющий чувствовать, может найти внутри себя какую-то пустоту, — Юу был заворожён его словами и не сразу заметил, что Отори всё это время пытается застегнуть чехол, а «молния» никак не слушается. — Ты очень внимательный слушатель и хороший коллега, трудолюбивый сотрудник, который обязательно будет продвигать фирму дальше, если получит её в свои руки. Потому что даже если ты не хочешь, ты получишь ответственность и не сможешь подвести босса. Ты открытый человек… Не против узнать что-то новое, не против понять что-то новое. Кто, по-твоему, помогал мне с фотографией? Не Сато-сан же, в конце концов, и даже не босс… — «Молния» царапнула его кожу, оставив надрез; Юу протянул руку, чтобы отобрать её, но не смог поймать дрожащих пальцев. — Ты самый добрый человек, которого я знаю, Юччан…
And if you hurt me
That’s okay baby, there’ll be worse things
Inside these pages you just hold me
And I won’t ever let you go
Юу молча отобрал чехол и застегнул его. На скамью закапали слёзы, через пару секунд Отори плакал навзрыд, в голос, как ребёнок, согнувшись пополам и закрыв лицо ладонями, дрожа от бессилия и, возможно, холода. Юу казалось, что его самого кто-то бьёт изнутри, так больно и страшно ему было это видеть. Только вбитое в голову уважение к технике заставило его лишние полминуты провозиться с фотиком, пряча его от уличной сырости. Он не знал, что делать, но заставил себя не гадать, что бы сделал кто-то другой.
And if you hurt me
That’s okay baby, there’ll be worse things
Ему хотелось попросить кого-нибудь выключить эту песню, но она никак не прекращалась. Юу придвинулся поближе и обнял Отори, а на самом деле — обхватил, как только мог, притянув к себе; мог бы сломать кости, если бы не боялся, но он не мог представить иного утешения, кроме близости. Отори колотило, как в сильном ознобе, и он явно не мог успокоиться. Протянув руку, Юу осторожно погладил его по голове. Мягкие светлые волосы, всегда ухоженные, легли меж его пальцев — локоны, обычно заплетаемые в косичку, слабо вьются даже сейчас.
When I’m going, I will remember how you kissed me
Under the lamppost back on Sixth street
— Прости меня, — прошептал Юу. — Пожалуйста…
Он не был уверен в том, за что извиняется, но точно знал, что должен. Пустота внутри была заполнена словами Отори; он до конца переубедил Юу практически во всём и открыл ему глаза на многие вещи. Юу больше никогда не будет сомневаться в себе, проходить мимо человека, которому плохо, путешествовать в одиночку, когда есть компания, не будет стесняться себя или своих близких, не будет настаивать на своём мнении, зная, что есть ещё и чужое. Теперь он знает всё.
Но…
Музыка наконец утихла, но кто-то внутри попросил поставить песню ещё раз. Юу мучительно зажмурился. Перестаньте. Не сейчас. Не надо.
Loving can hurt, loving can hurt sometimes…
Отори медленно пошевелился, поднимая голову, но уткнулся затылком в подбородок Юу — тот по-прежнему держал его так, будто собирался что-нибудь сломать, и не двигался вообще.
— Фотографии со свадьбы будут готовы через три дня, — пробормотал он, не вырываясь. — Я отправлю тебе на почту.
Юу ничего не сказал. Он не был уверен, что когда-нибудь взглянет на эти фотографии, даже если будет дорожить ими всем сердцем или если кто-то попросит показать свадебный альбом.
Как это будет? Наверное…
«Ох, позвольте посмотреть ваши снимки! Какие же вы были радостные на своей свадьбе!»
«Смотрите на здоровье, только пусть их покажет Саю».
«Почему так? Ты не хочешь смотреть?»
«Это не обязательно».
«Я и так могу сказать
