Юкон прыжком выбрался из-за камней, как ни в чем не бывало подошел к рыцарям и встал с ними в круг. Он смотрел на танец мальчишки, давился неестественным смехом и похлопывал себя по бедрам, как остальные. Он улюлюкал, когда мальчишка прекращал танцевать, как остальные. Он только старался не скрипеть зубами слишком громко. Он выжидал. И момент представился.
Мальчишка рухнул как подкошенный и больше не шевелился. Рыцарь справа от Юкона повернулся к нему, улыбнулся одним уголком рта и, сорвав маску, подбросил ее в воздух с победным возгласом:
– Я выиграл! Он продержался больше десяти минут. Монета моя!
Юкон уже вполне понимал, что второе подчинение за такой короткий срок дорого ему обойдется, но никак не ожидал, что боль из головы волной прокатится по спине и попытается выбить землю из-под ног и воздух из легких. Он чуть не задохнулся, на глаза навалилась тяжелая душная тьма, а в ушах зазвенело:
«Танцуй, мальчик, танцуй, кричи от боли. Что же ты не кричишь? Порадуй меня, дай мне почувствовать твои мучения…»
Юкон оторопело смотрел на рыцаря, пытаясь сопоставить его улыбку и алчность до чужих страданий. И эта жадность, с которой он пожирал несчастного мальчика глазами, удваивала боль, пожиравшую Юкона изнутри.
Он отдал приказ: уже спокойно и уверенно, не сомневаясь, что рыцарь послушается. Не прошло и секунды, как порабощенный отправился на другой конец лагеря, где без единого сомнения собственным мечом рассек себе голень. На этот раз Юкон перенес всю тяжесть тела на левую ногу, чтобы, когда в правой заполыхает фантомная боль, не рухнуть рядом с мальчишкой.
Услышав вой раненого, рыцари Тенебриса побросали посты и, кто бегом, кто покачиваясь под грузом хмеля, ринулись на помощь с удивительным единодушием. А Юкон тем временем позволил себе разорвать контакт и заковылял к баракам.
От слабости его шатало и заносило. Теперь каждая из фантомных ран горела и раскалялась сильнее от движения. Но он упрямо следовал туда, где томились в ожидании узники, услышавшие вопли своих палачей.
Двери запирались снаружи на засов. Юкон даже не оборачивался. Он плохо видел, дома плавали перед глазами, а засовы весили целую тонну. Однако спустя минут пять ему удалось вскрыть один из бараков. Засов со скрипом поддался. Юкон вошел внутрь, потому как никто не вышел ему навстречу.
В нос ему ударил омерзительный запах, какой поселяется везде, где есть люди и нет отхожего места. Сырость усугубляла обстановку. Насколько он мог видеть в темноте, в стены барака вбили стальные кольца, к которым крепились веревкой руки узников. Узел был несложным, но развязать его самостоятельно не вышло бы даже при потрясающей гибкости.
– Идите налево, – шептал Юкон, развязывая руки первому узнику, чтобы тот вел своих людей следом. – Спрячьтесь за камнями, передвигайтесь медленно и бесшумно. Если можете, поднимайтесь вверх, пять шагов левее от лестницы. Вас там встретят. И ждите меня. Если будет погоня – бегите наверх.
Ни единого вопроса. Пленники один за другим исчезали из бараков. Они казались совершенно бестелесными, почти прозрачными. Юкон добрался до последнего, обливаясь потом. Иступленные рыдания за его спиной стихли, осталась только перекличка голосов.
Пять, четыре.
Он развязывал узлы уже на ощупь, не глядя. Освобожденные узники только и успевали, что броситься наутек.
Три, два.
Что он делает? Ведь уже давно должен был обойти лагерь и перейти в Тенебрис. У него есть цель. Но он пошел на поводу у жалости… Или нет? Мысли не задерживались, будто голова вдруг превратилась в решето. Что бы сказал отец? Где он сейчас? Уже ищет его? Весь план насмарку. Теперь не успеть, как ни старайся…
– Тревога! – вдруг завопил голос совсем рядом. – Пленные сбежали!
Один.
Поздно.
Юкон выскочил наружу, надеясь перехватить хоть чей-нибудь взгляд. Даже если третье подчинение превратит его в оболочку из боли, без зрения и слуха, так будет все же лучше, чем покорно сдаться в руки варваров.
Навстречу ему уже бежали рыцари, но их разъяренные взгляды проходили мимо него. Они искали узников. И нашли последнего, который так и остался стоять за спиной Юкона с широко распахнутыми глазами.
Юкон запоздало понял, что произойдет дальше. Он буквально повис на крепких серебряных нитях над плечами одного из стражников. Свет перед глазами померк, но он успел дать ту самую простую, уже знакомую команду: защищать.
– Эй, парень, – чье-то дыхание коснулось уха Юкона. – Слышишь? Вели ему сорвать с остальных маски. Я тебе помогу.
В окружившей Юкона темноте он уже не мог сказать, насколько плачевно их с пленником положение, но внял его просьбе. Сквозь заложенные уши доносились звуки борьбы и остервенелая ругань рыцарей Шанны. Ноги подкашивались, но кто-то придерживал Юкона за локоть, придавая сил на противостояние.
Когда тьма перед глазами стала более проницаемой, он заметил, что их с узником защищает не один, а двое порабощенных. И тот, кто должен был уже сбежать, стоял с Юконом плечом к плечу, а на исхудалом лице замерла мстительная улыбка.
Трава под ногами быстро окрасилась багрянцем. Звон стали оглушал. Юкон тяжело прислонился к стене одного из бараков. Его невыносимо тошнило, из глаз сами собой текли слезы. Но он держался на дрожащих ногах, считая секунды по одной, хотя сдаться хотелось все сильнее.
Он встретился глазами с одним из нападавших и заметил засохшие следы крови у него на скулах. Значит, рыцарь, сраженный им в камнях, все-таки выжил. И жаждал отомстить.
«Ни за что, – мысленно выплюнул ему в лицо Юкон. – Только не перед тобой. Перед тобой я не упаду. И не надейся».
Лишь уложив четверых, раб узника, стоявшего в поле зрения Юкона, пал от меча широкоплечего рыцаря, маску которого забрызгало кровяной росой. Теперь уже рыцарь Юкона бился один за всех.
– Уходи! – выдавил из себя Юкон сиплое мычание. – Я закончу.
Узник странно посмотрел на него, но не стал спорить. У него были большие печальные глаза навыкат. И больше ничего Юкон о нем не запомнил.
Он видел, как пал еще один противник. Пот пропитал рубашку насквозь и стекал из-под маски на грудь, холодный и липкий. Против завербованного осталось двое. Или один? Юкон понял, что у него двоится в глазах и что больше его никто не защищает – раб свалился к его ногам, выпустив фонтан крови из шеи. Появилось ощущение, что его собственное смятое тело начинает расправляться, а расплавленные кости – собираться обратно в скелет.
Последний выживший двигался на него, как дикий зверь, неся смертоносный обагренный меч над головой. Тот самый рыцарь, которого Юкон чуть не зашиб камнем насмерть. «А если бы
