– Ближе, Тая.
Превозмогая страх, я сделала еще один шаг. Холод больше не причинял боли. Я вновь ощутила, как к телу вернулась чувствительность.
Εщё шаг… Чем ближе к богу,тем сильнее сопротивление ветра. Кажется, он готов был подхватить меня и закружить, как пушинку. Не чувствуя ничего, кроме рези в глазах, я вытянула руки… и ветер улёгся.
Витор стоял в нескольких шагах и смотрел в упор. В его глазах вновь сияли огни далёких солнц. Ярче и ярче, пока их сияние не стало таким ослепительным, что затмило всё остальное.
– Тебя приняли стихии, Тая. Теперь ты обладаешь силой двуликих и даже больше. Твои дети станут Хранителями Тиона и, когда придёт время, воссоединятся с нами на небесах. Не в легионе, а заняв место по мою правую руку. – Нечеловечески красивое лицо Всемогущего на мгновение осветила улыбка. - Я чувствую твоё желание помочь матери, но хочу знать, что ты думаешь на самом деле.
Я собралась с духом.
– Творцы хранят то, что создали. Поддерживать целый мир – это сложная задача. Α решать судьбу людей – ещё сложнее. Мне жаль свою мать, но она гoтова тебя простить. Боги, как я поняла, тоже учатся на своих ошибках. Умеют их признавать и любят свои создания. Мое сердце открыто, в нём нет ненависти. Ты простил Эрру, а её остальных детей? Мои братья прожили жизнь без магии и оставили потомство. Верни же магию их правнукам. Позволь мне быть вместе с любимым. Это всё, о чём я прошу.
– Да будет так, Тая. Проклятие единорожденного снято. Отныне в их семьях, как и во всех остальных, будут рождаться маги. Ты же в своих храмах сможешь вернуть магию тем, кто родился без неё.
Едва я успела осознать смысл этих слов, как на плечо легла рука матери.
– Тая, возрождённая, моя дочь. Ты несёшь божественный свет.
Витор смотрел уже не на нас.
– Подойди, Вернон. Я чувствую, у тебя есть вопрос.
– Иноверцы. – Мой возлюбленный шагнул вперёд. - Можно ли предотвратить войну с Артарией?
– Войны не будет. Артарийцы уже молятся о том, чтобы их простила моя жена. Ведь они сами перестали поклоняться богине. Α значит, всё будет зависеть от её благосклонности, - прозвучал ответ.
Вернон подошёл ближе. Я чувствовала, что он хочет еще о чём-то спросить.
Эрра, улыбнувшись, взяла меня за руку.
– Пусть поговорят по-мужски.
Мы отошли. При этом я ни капли не беспокоилась, напротив, чувствовала необыкновенную лёгкость не только в теле, но и в мыслях. Хотелось прыгать, петь, смеяться…
– Осталось разобраться с императором и жрицами, - задумчиво проговорила мать.
Я согласилась:
– Жрицы натворили дел. Многие заслуживают сурового наказания.
– Те, кто проливал кровь, за это ответят. Грай увёз жриц к артарийцам по моему приказу. Аривелла уже казнена, остальные ждут своей участи.
– Грай всегда был против существующих обрядов, – заметила я. – Но теперь всё изменится, ему пора возвращаться в Элисею.
– А он вместе с твоим ожерельем уже плывёт во дворец. Ведь скоро будет избран новый императoр. Вот, кстати,и сам Сиол.
Неожиданно раздался громкий хлопок. Резко запахло озоном.
– Купол снят, - сказала Эрра.
Мы сидели молча, ожидая появления императора с войском.
И он не заставил себя долго ждать.
Скоро обитель накрыла тень гигантского фрейтера, от которого отделилось несколько ялов. Опустившись чуть поодаль, из кораблей стали выпрыгивать эльфы и люди в военных доспехах.
Витор с Верноном подошли ближе, разговаривая, будто ничего не происходит.
– Кажется, они нашли общий язык, - усмехнулась мать.
Неожиданно вокруг нас вспыхнуло золотистое сияние. Почти добежавшие до обители воины, побросав оружие, распластались на земле. Налетел ледяной ветер, заметно потемнело.
– Сиол, – раздался громоподобный голос Витора. – Встань и подойди.
ГЛАВА 47
От яла отделилась небольшая фигурка императора. Οн шёл медленно, словно во сне, с полузакрытыми глазами. Я чувствовала его страх.
Приблизившись, мужчина пал ниц перед нашим сияющим кругом. А когда прозвучало раскатистое:
– Ты не разглядел настоящую сущность Таи, дочери великoй Эрры, и дoлжен понести наказание.
…воцарилась тишина, которую прервал… Вернон.
– Всемогущий,тогда накажи в первую очередь меня, - обратился он к Витору. - Я виноват больше отца. Двуликий и не смог разглядеть божественную сущность своей наложницы. Оставил одну на балу, когда ей угрожала опасность от накопившейся магии и окружавших недоброжелателей.
Склонив голову, кайр ждал ответа. Я с восхищением смотрела на возлюбленного и гордилась им. Не побоялся вступиться за старика.
Витор одобрительно кивнул.
– Это, конечно, похвально, что сын встал на защиту рода и не хочет переступать через голову отца и рваться к императорской қороне. Дадим слово Сиолу.
Налетевший ветер поднял монарха с колен. Он выпрямил спину и взглянул на стоявшую перед ним божественную пару.
– Великие боги. Я не надеялся на такое чудо. Услышав шум в долине, сразу понял: здесь происходит что-то необыкновенное… – император потёр глаза и поднял ладони. - После отбора я планировал вручить корону своему двуликому сыну. Думаю, он это заcлужил. Но вы правы, я виноват перед Таирой.
Он замолчал, собираясь с мыслями. Не каждый день видишь перед собой живых богов. И снова заговорил, уже обращаясь ко мне:
– Вернон выбрал тебя не потому, что оказался дальновиднее меня. А потому что любит по-настоящему. Я слишком поздно это понял. Теперь смиренно жду воли богов и готов понести наказание.
Всемогущий поднял руку, повеяло тёплым ветерком.
– Ты заслужил отдых, Сиол. Отныне я назначаю императором Элисеи твоего сына, двуликого кайра Вернона.
И бывший император воздел к небу руки, принимая божественную волю.
Внимание Витора обратилось к нам. Золотистое сияние сначала окружило меня, а затем перекинулось на Вернона.
– Возьмите друг друга за руки.
Повернувшись лицом к возлюбленному, я встретила его обожающий взгляд. Кажется, сейчас нас обвенчают… сами небеса!
Небо вспыхнуло зарницей, словно над головой взошла разом дюжина солнц, осветивших и обитель,и траву,и лежавших на ней воинов, и воздевшегo руки императора.
Откуда-то сверху грянуло:
– Вернон и Тая, мы с Эpрой объявляем вас мужем и женой отныне и навсегда.
Тысячи разноцветных искр осыпались на наши плечи.
– Я люблю тебя, Тая, свет моей души.
Глядя в сияющие глаза кайра, я потянулась к его губам.
– Вот и сбылась наша
