С изумлением смотрела принцесса, как велик и роскошно отстроен город. Видела она и окружающие столицу высокие стены, и ее окрестности. Повсюду: на стенах, на каждом дереве — горели волшебные светильники, так что леса и холмы были подобны созвездиям, излучающим мягкий, приятный свет. У принцессы разбежались глаза при виде этой россыпи огней, но в еще большей растерянности пребывала ее душа. Принц Аквамарин занимал ее мысли. С сожалением думала она о том, что так и не узнала, чем кончилась его история. И, хотя она не видела его, но он уже внушал ей нечто большее, нежели простое любопытство. «Принц, которого феи наградили всеми мыслимыми совершенствами, — рассуждала она, — должен быть весьма пригож». И ей очень хотелось взглянуть на него. Увы! Знай принцесса, что это желание грозит ей смертью, это, верно, умерило бы ее пыл. Но как было вернуться в Темную башню тайком от отца, да и какой в том был прок? Ведь увозить с острова даже самый маленький огонек было строжайше запрещено. Так что она могла бы только разговаривать с принцем. И все равно она пыталась представить себе, каков же он собой. Как-то раз, гуляя в дальнем конце дворцового парка, она раздумывала о том, что рассказал ей принц Аквамарин, а также о своей судьбе: о том, как, по велению феи, она должна была безвылазно жить в Темной башне до тех пор, пока ее не освободит некое чудовище, которое убивает одним своим видом — уж не принц ли этот ее освободитель? Ни сама принцесса, ни ее отец, каждый день вопрошавший богов, когда кончится затворничество дочери, не могли уразуметь, что это за страшилище смертоносного вида, но вот теперь оракул возвестил, что настал день избавленья. И радость принцессы отравляли подозрения. «Как, — думала она, — неужто принц, которого я воображала таким обворожительным, и есть то самое ужасающее создание? Зачем же тогда я стремлюсь увидеть его? Да, это, несомненно, он, ведь оракул не мог ошибиться!» Эти рассуждения совсем было отбили у принцессы охоту наведаться в Темную башню. Но вот она дошла до ворот некоего святилища. То был храм Морфея. Принцесса прошла великолепной галереей, затем отделанным порфиром и мрамором коридором и наконец попала в само святилище. В глубине его, перед изваянием бога, изображенного спящим, положив руку под голову, постоянно курились тончайшие благовония. По всему залу были устроены заманчивые ложа из трав и цветов, а посредине стоял жертвенник, на котором лежали охапки маков — единственное подношение, которое принимал этот бог. Лишь только пришедший сюда возлагал на алтарь эти цветы, как по жилам его разливалась непреодолимая дрема. Глаза его сами собою закрывались, он погружался в забытье, и во сне ему открывалось то, что он хотел бы узнать. Принцесса тоже положила перед Морфеем маки и, почувствовав, что ноги ее подгибаются, легла на ложе из фиалок и уснула, желая увидеть в вещем сне принца Аквамарина.
Едва сомкнулись ее очи, как бог сновидений явился ей в облике принца Аквамарина. Увидев прекрасного юношу, совсем не похожего на мерещившееся ей страшилище, принцесса тотчас проснулась.
— О боги! — воскликнула она. — Возможно ли, чтобы смертный человек превосходил красотою небожителей!
Думая, что все еще спит, она стала искать принца глазами, но бесплотный призрак уже ускользнул. Принцесса была раздосадована тем, каким мимолетным оказался сон. Она поднесла Морфею еще маков. Устремив на изваяние бога страждущий взор, она молила его вернуть ей милое сердцу виденье, но чудо даровалось лишь единожды. Напрасно замирала она в надежде — Морфей не внял ее мольбам и лишь сам уснул, убаюканный ими. Принцесса покинула храм, горя желанием увидеть принца. Любовь овладела ее сердцем. Она уже не принадлежала себе, не могла думать ни о чем другом и, отдавшись сладостным мечтам, брела по лесу, сам не зная куда, предоставив случаю направлять ее стопы. Нежданно-негаданно вышла она на берег моря, к тому самому месту, где стояла лодка, на которой она приплыла из Темной башни. Увидев ее, принцесса сразу поняла, что нужно делать: скорее плыть в башню и уговорить принца явиться ко двору ее отца. Она взошла в лодку и, перебирая руками протянутую до самой башни веревку, быстро добралась до цели. Из башни доносился голос принца Аквамарина, и его пению вторили эхом скалы:
Твоя, о море, мирная волнаЛобзает сонный брег, твой лик открыт и светел,Но вдруг гроза и буйный ветерПокой смутят, прогонят негу сна.Грохочет в тучах гром, сверкает огнь небесный,И вторит грому рев валов,Ты брег покинуть жаждешь тесный,Достав до звезд и сушу расколов.Не так ли настигает нас любовь,От безмятежной дремы душу пробуждает,Огонь желанья зажигает,И в сердце мир не воцарится вновь.Но ярость грозных волн на вспененном просторе,Вой ветра, рваных туч хаос —Подобье слабое, о море,Бушующих в груди любовных гроз.— Какое зло причинила вам любовь, принц? — сказала принцесса острова Ночи. — И какие еще приключения вы пережили? Я пришла дослушать ваш рассказ, говорите же. Море спокойно, оно затаило дыхание, словно жаждет со мною вместе узнать, какова была ваша дальнейшая судьба.
Принц Аквамарин был счастлив тем, что принцесса вернулась: тайный голос шептал ему, что она и есть та красавица, которую показал ему маг и по которой изнывало его сердце. Он возобновил прерванный рассказ:
— Итак, в чаще леса, у водопада, я, трепеща, открыл шкатулку, которую дал мне отец. В ней было письмо. Отец собственноручно сообщал мне жестокий приговор.
И принц слово в слово пересказал принцессе содержание письма; она узнала, что злая фея Чернобрада, враждовавшая с его отцом, обрекла его убивать своим видом каждого, кто посмотрит на него.
— Не могу передать вам, — продолжал принц, — что стало со мною, когда я дочитал письмо. Первой моей мыслью
