— Княжна моя светлая, разрешишь подарок тебе преподнести.
Молча кивнув протянула ладони, на что мне лишь весело улыбнулся и сказал.
— Нет, солнышко, так не пойдет.
Доводя меня до кресла усадил, а после опустившись на колени, снял с меня мои сапожки. Бережно касаясь сильными пальцами, погладил мои ступни, перед тем как надеть на меня новые сапожки, а потом с хитрой улыбкой чуть провел ладонями от икр и до коленок. Заливаясь предательским румянцем, не знала, как утихомирить сбившееся дыхание, да и весь мой вид, явно говорил о переполняющих меня чувствах. Встретившись со смеющимися глазами моего суженного, покраснела ещё сильнее, но тихо вымолвила «благодарствую». А потом, вскочив, с приложенными к щекам ручками, убежала в глубь толпы, скрываясь от прожигающего взгляда.
* * *А ловко Мстислава придумала с этими игрищами! Молодец. И нурманы пар спустили и наши удаль молодецкую показали. Чего стоило только одно перетягивание каната! Кстати, его нурманы дали. Сначала наших в грязи вываляли, а потом и сами повалялись! А вот по бревнам нурманы молодцы, бегали как белки по деревьям, никто не упал, не то что наши. Но самое главное мастерство викинги показали в метании боевых топоров. Это было что-то. Причём нужно было не только попасть и воткнуть в вкопанное вертикально бревно, но и расколоть его по вдоль. Бы у нурман один такой умелец, по имени Сигурд Можжевельник. Первый топор он вогнал с расстояния в самый верх бревна. Оно врубилось с хрустом. Я заметил, как от него пошла небольшая трещина. Второй топор он кинул, вогнав ниже по стволу. Трещина удлинилась и расширилась. И третий топор, он кинул с придыханием: «Кха»! Лезвие топора врубилось в ствол ещё ниже. Раздался треск и бревно раскололось. Народ вокруг восторженно гудел. Сигурд самодовольно оглядел всех. Остановил взгляд на мне. Я ему кивнул и показал большой палец. Из наших, навряд ли кто так смог бы. Всё же эти северные отморозки хороши!
Поглядел в смеющиеся глаза Гуннульва. Он кивнул на княжну, что сидела на крыльце в кресле. Потом на столб, на котором висели призы. До верха пока ещё никто не долез и все призы были на месте. И висели там сафьяновые красные сапожки, женские. Красивые. Я усмехнулся, тонкий намёк на толстые обстоятельства был мне понятен. Глянул ещё раз на Мстиславу. Заметил машинально за собой, что не называю её уже мелкой. Почему? Наверное, что-то изменилось. И изменилось после танца. Когда прижимал её к себе. Да, эта не побежит искать себе того, кто помоложе. Менталитет не тот. Да и я ещё не старый. Почему бы и нет?
Кивнув викингу, снял майку, ботинки и подпрыгнув, как можно выше, вцепился в столб. Зараза, скользкий какой!!! Вцепился в него как клещ. Прижался крепче, чем бы к обнаженному женскому телу, доведись сейчас такое. Полез наверх. Несколько раз чуть не съехал задницей до земли. Но сумел затормозить. Всё же долез и сорвал сапожки. Подбадриваемый криками нурман и вятичей, одел ботинки и пошёл к Мстиславе. Подходя, понял, что опять косяк, майку забыл надеть. А, наплевать! Конечно на предложение принять от меня подарок, она протянула руки. Уже не сидела, а стояла. Нужно было отдать их ей и все дела. Но вот дёрнул меня чёрт хвостатый, решил сам её обуть в эти сапожки. Усадил в кресло, снял с неё прежние сапожки. На её ступнях были плотно облегающие ноги, что-то типа тапочек. Льняные. Очень похожие на те, что носят у нас женщины, только из капрона, надевая их под летнюю обувь. Как же они называются? А, не помню. Погладил через льняную и тонкую ткань, хорошо сделано, её маленькие ступни. Смотрю — сидит, краснеет. Но ноги не отдёргивает и молчит. Хорошо, что штаны сняла, да сарафан надела. Вообще удивительно, женщины тут мужские порты, как штаны называют местные, не носят. Запрещено и осуждается. И только одна княжна в них щеголяет и никто, главное на неё с осуждением не смотрит. Но ладно, не в этом дело. Когда стал снимать с неё сапожки, она чуть приподняла подол сарафана. Пока держал её ступни в руках, видел её лодыжки. И вдруг дико захотелось прижаться к ним губами. Даже потянулся, но вовремя остановился. Посмотрел ей в глаза и улыбнулся. Было такое ощущение, что она поняла, что я хотел сделать. Вместо поцелуя я провел рукой по лодыжкам, до колена. От этого просто удержаться не смог. Потом обул в сапожки. Она пискнула слова благодарности и, вскочив, убежала. Наткнулся на взгляд Бояна. Смотрел осуждающе, даже головой покачал, но ничего не сказал. Так же на меня смотрели не совсем хорошо, некоторые мадамы постарше. Толи няньки княжны, толи её боярыни. Как на охальника и беспредельщика. И только одна, глядя мне в глаза, хитро улыбалась. Я ей подмигнул и тоже усмехнулся. Посмотрел опять на Бояна.
— Да, ладно, дело молодое!
— Ты женись сначала, Ярослав. Потом дело молодое будет. Сколько угодно. А так не хорошо. Не простая она девка, которой подол задрать можно, проходя мимо. Она княжья кровь!
— Я понял, Боян. Больше такого не повторится. Обещаю.
Дьявол, да что со мной? За такое, тут реально могли на куски порубить. Вернулся к Гуннольву. Одел майку.
— Что, Ярослав? — Усмехаясь, спросил хёвдинг.
— Да, ничего. Позволил себе немного лишнего.
— Немного? — Он захохотал. — Да ты ей чуть подол до пояса не задрал. Если бы у нас кто так попытался сделать с дочерью конунга, то я не знаю, где бы его куски собирали. Нет, если это дочь побитого тобой конунга и взятая в полон, тогда да. Ты в своём праве. Что, Ярослав сильно припекло?
— Честно?
— Конечно.
— Да.
— Почему не женишься? Ты же её суженный. Она тебе даже дары преподнесла.
— Сначала разобраться нужно кое с кем. У меня тут война намечается. — Посмотрел ему в глаза.
— Война это всегда хорошо, Ярослав. Война это добыча!
Я усмехнулся. Ну да, для этих волков война всегда хорошо. Главное можно грабить на законных основаниях. А они больше ничего и не умеют, только воевать и грабить.
— Может, присоединишься ко мне, а Гуннульв?
— Возможно. А что я и мой хирд с этого будут иметь?
— Славу! Разве этого мало? — мы оба стояли и скалились в улыбках, как два волка.
— Слава, это отлично, Ярослав сын Василия! Но этого недостаточно.
