— Мстиша, может от тряпок избавимся, а потом…
— Избавляй.
Её от тряпок избавил, теперь сам избавлялся. В какой-то момент поймал её голодный взгляд. Стоит на брачном ложе в полный рост и поедает меня глазами. Ничего себе?!
— Мстиша, ты чего так на меня смотришь, солнышко?
— Жду, когда ты избавишься от своих тряпок. Ярослав, ладо мой, а побыстрее нельзя?
Что это с ней? Вглядываюсь ей в глаза, шальные они какие-то. Если бы точно не знал, что тут они наркотой не балуются, подумал бы, что «колёс» объелась и теперь её таращит. Хотя кто их знает, что тут местные бабульки намешать могут, травок там разных, подозрительных…
— Мстиша, ты что пила?
— Ничего! — Сама уже возбужденно дышит и губы себе облизывает. Я наконец разделся полностью. Залез на постель и она вцепилась в меня. Без всякой подготовки завалила меня на себя. Ей уже никакая подготовка была не нужна. Она была готова. Марафон начался…
…Начало было бурным и быстрым. Что это со мной? Мне не восемнадцать лет и я не скорострел! Тоже что-то хлебнуть дали? Чёрт! Лежит подомной, обняв за шею руками и за бёдра ногами, не отпускается. Глазищи большие. Целует и даже облизывает. Сама только что кричала. Хотя раньше только стонала. Целует меня, пока не совсем умело, но настырно, даже облизывает мне губы. Задом задвигала.
— Любый мой, ладо моё ненаглядное. Ещё!
— Что ещё? — Не узнал свой голос. Как будто хриплый рык волка.
— Ещё! Хочу ещё!
Перевернулся вместе с ней и сел на край ложа. Теперь она сидит на мне, тесно прижавшись всем телом. Не выпускает меня из себя. Впилась мне в губы… или я в её, уже сам теряюсь. Чуть приподнялась и сразу опустилась, потом опять. Начала постанывать. Прижимал её к себе, гладил, мял, тискать, целовал и покусывал. Она стонала, вот только громкость её голоса становилась всё сильнее. Закричала уже во весь голос. Я зарычал. Рывком уложил её на ложе и перехватив её ноги, согнул их в коленях и прижал ей к животу. Да что со мной? Точно, что-то дали хлебнуть, мать их. Поубиваю на хрен, узнаю кто! Но остановится не мог. У неё точно на бедрах синяки останутся. Но она не обращала внимания. Вцепившись в мои руки, стала выгибаться, упираясь головой в ложе.
— Ярослав! А-а-а…
…Это какое-то безумие. Более-менее адекватно стал воспринимать реальность. Стою около ложа и держу её задранные ноги в руках. Она лежит на спине, руки в стороны. Кулачки сжаты, скомкав простынь. На юной груди следы от засосов и распухшие соски. Глаза закрыты и на губах блаженная улыбка.
— Мстиша, ты как? Тебе не больно?
Открыла глаза и посмотрела на меня.
— Нет. Ярославушка, а что ты стоишь, ладо мой? Ложись рядом.
Опустил аккуратно её ноги. Залез на постель. Не успел упасть на спину, как она, взобравшись на меня, улеглась, вытянувшись. При этом прижалась своим лоном к моему хозяйству.
— Ты устал, муж мой возлюбленный?
— Мстиша! Может, э-э-э полежим?
— Конечно, полежим. — При этом стала тереться своим лоном о моё хозяйство. Начала целовать мне грудь, постепенно спускаясь вниз. Да твою душу! Угораздило взять себе молодую жену, чуть ли не вдвое меня младше, да еще чего-то хапнувшей! Интересно, я до утра доживу?..
Глава 7
Хазария, г. Итиль. Дельта Волги. Ставка Великого кагана всех хазар. 856 год от Р.Х. месяц просинец (январь).
Бек Иосиф, из рода Буланидов, реальный правитель каганата, задумчиво смотрел на склонившегося перед ним человека. Захватить более полугода назад Златоград и княжну Мстиславу не удалось. Войско, посланное на вятичей, потерпело поражение и отступило назад в пределы каганата. Вернее даже не отступило, а бежало, спасая свои жалкие жизни. Точно так же разбежались союзники, эти трусливые собаки — радимичи и поляне. Вождь покоренных вятичей Бронислав убит, как и многие его люди. Хотя большая часть всё же спаслась. И что теперь делать с женой и детьми Бронислава? Продать? Казнить? Но тогда кто даст гарантий, что эти покорившиеся вятичи не примкнут к своим родичам? А натиск печенегов и огузов на каганат всё возрастает. И ещё этот, непонятно откуда взявшийся Ярослав, новый князь вятичей, взявший в жёны Мстиславу и получивший легитимную власть над славянами. Кто он? Откуда взялся? Что за оружие он собой принёс? Разгром под стенами Златограда, это заслуга его оружия. Всех, кто пришёл оттуда живым, допрашивали очень тщательно. И то, что стало известно, беку не понравилось. Этим оружием можно было за один раз убить множество воинов. И не имело значения, какие это воины, искусные или нет? Защищённые, самой лучшей бронёй или просто овчинными безрукавками. Его родственник, этот безмозглый сын ишака, которого привезли с отрезанной ногой сообщил, что Ярослав, пообещал обязательно прийти в Итиль и не один, а с вятичами и совсем дикими нурманами. Этими порождениями преисподней севера.
Как донесли шпионы, теперь сотни Ярослава готовы двинуться на радимичей. И бек почему-то не сомневался, что радимичи захлебнуться кровью, за нападение на своих славянских родичей. Так же бек был уверен, что следующими будут поляне. А вот потом на очереди будет каганат. Ярослав хочет обезопасить свои тылы, наказав радимичей с полянами и скорее всего, заставит идти их вместе с ним на хазар. Вернее, он погонит этих шакалов впереди себя. Так все завоеватели делают. Гонят первыми на убой покоренных, чтобы ослабить противника и сохранить свои основные силы. А если Ярослав сговорится с печенегами и огузами? И они ударят одновременно с двух сторон? Бек не хотел себе даже представить, что будет. Это будет смерть для каганата. Да, каганат ещё силён и может сравнять с землёй непокорный Златоград, но какой ценой? Не станет ли это Пирровой победой? А ведь этот Ярослав укрепил Златоград, свою столицу. Как доносят шпионы, вятичи воздвигли новые стены и башни, которые выше и больше прежних. Пусть из того же дерева, но всё же. И неудивительно будет, если этот князь заменит со
