Меня смерили тяжелым взглядом.
— Малышка. — Альв наконец нарушил тишину. — Знаешь, что я ненавижу так же сильно, как ложь? Это когда меня считают идиотом, который ничего не заметит.
Я хотела было возразить. Или послать альва к демонам. Ему же поклялись, что все сказанное правда… Не успела.
— Если твоя подруга думала, что меня можно превратить в послушного пса, приносящего тапочки и влюбленно пускающего на нее слюну, с помощью одного лишь приворота, то она глупа.
Почему-то мне показалось, что он говорит не только об Алекс.
— Она не первая? — осторожно спросила я.
Спросила и почувствовала, что ступила на тонкий лед. Один неверный шаг, слово, жест, вдох — и провалюсь, а холодная вода сомкнется над моей головой, сковывая мышцы, не давая и шанса на спасение.
— И не последняя… — Варлок с остервенением глянул вдаль, туда, где за рыночной площадью в лучах осеннего солнца пускал блики фонтан дракона. — Как же они мне все надоели. Фальшивые и одержимые, считающие себя охотницами. — Он говорил ровно, но мне казалось, альв выплевывает слова напополам с презрением. А потом, резко повернувшись, с какой-то безуминкой во взгляде произнес: — Малышка, а у меня появилась идея. Я хочу проучить твою глупую подружку, поэтому ты будешь моей девушкой. На том арховом танцевальном вечере ты будешь со мной.
— Нет, — категорично отрезала я. — Я уже обещала Виру, что буду с ним.
— Да. — Варлок будто не услышал. — Ты пойдешь со мной. Я настаиваю.
— Настаивай, — согласилась я. — Хоть мухоморы на спирту, хоть вороньи когти на вине. Но мой ответ будет тем же. Нет.
— В библиотеке — тот слюнтяй. Сейчас — ботаник. У тебя странный вкус, малышка. — Он явно издевался. Глумился тонко и изощренно. — Почему ты выбрала Вира? Его, не меня? — Он странно усмехнулся. — Вот уж не думал, что когда-нибудь проиграю ему. Хотя… Это будет даже весело.
— Ты псих! — Я не поняла ничего из его слов.
— Еще какой, — ответили мне шальной улыбкой. — А еще я до арха не люблю проигрывать. Ты же бросила мне вызов, малышка. И я просто не могу его не принять.
— Единственное, что я мечтаю бросить, — это тебя с крыши, — не выдержала я.
— А придется поцеловать.
Не давая возразить, Варлок сграбастал меня за талию, и мы полетели вниз навстречу брусчатке.
Мне показалось, что над головой даже раздался хохот оскалившихся каменных горгулий. Но я почти тут же почувствовала, как меня держат. Надежно. Крепко прижав к сильному мужскому телу.
— Я жду.
Мои ноги болтались в воздухе. А я поняла, почему Варлок лучший игрок: он всегда добивается своего. Любым способом.
Вот и сейчас, находясь во всех смыслах в подвешенном состоянии, я осознавала: придется целовать. Хотя хотелось — убивать. Но чем дольше я буду противиться, тем больше шансов, что этот псих устанет и мы разобьемся.
Я зажмурилась, вытянула губы в трубочку и скорее клюнула, чем поцеловала альва. Хотела в щеку. Но промахнулась и попала в ухо. Варлок вздрогнул и инстинктивно прижал меня к себе еще сильнее.
Упс… Некстати вспомнились слова Вира о том, что этой части тела вроде бы у альвов не стоит касаться. Когда приоткрыла один глаз, закончив процедуру лобзания, то увидела, с каким удивленным выражением лица меня изучают. Так наверняка браконьер рассматривал бы дракона, угодившего в силки для куропатки.
— Издеваешься? — хрипло спросил Варлок.
— Я нечаянно… Я не туда метила… — Я оборвала сама себя на полуслове, заметив, как дернулся кадык альва, напряглась его шея и проступили под кожей жгуты сухожилий.
— Смотрю, ты любишь бесить и раздражать, — выдохнул мне в губы этот ненормальный и поцеловал.
Меня буквально смело. Напором. Натиском. Штормовой волной. Запредельно откровенно, страстно, горячо. Прижатая к горячему сильному телу, напряженному, словно согнутый в дугу клинок, я чувствовала, как поднимается и опускается грудь альва при каждом вдохе. Да я и сама в этот момент напоминала натянутую до предела струну.
Поцелуй, поначалу жадный, ненасытный, дикий, становился все нежнее. Он сводил с ума, кружил голову, заставлял задыхаться от осеннего воздуха, вдруг ставшего горячим. Меня наполняло неясное предвкушение, у него был вкус джина, запах морского бриза. Губы Варлока — пьянящие, прикосновения — далекие от целомудрия.
Его язык, поначалу легко уколовший мои губы, заставляя их раскрыться, сейчас исследовал мой рот. Даже целуясь, он будто играл. То сметая напором, то даря нежность, ласку, чувственную негу.
Прижатая к Варлоку, я ощутила, что этот поцелуй между небом и землей перестает быть просто поцелуем. Альв был возбужден. Очень. Его хриплое дыхание, рваные движения, закаменевшее тело — все говорило о том, что одних моих губ ему мало.
Но, что хуже всего, и мне тоже. Мне тоже мало. А может, виной всему был язык Варлока? Раньше я думала: девушку в женщину превращает только мужское достоинство. Я ошибалась. Альв доказал, что с этим может справиться и язык. Главное, уметь им владеть в совершенстве. А Варлок умел. Чувствовалось, что за плечами у него немалый опыт и тренировки. Спортсмен и победитель — он везде и во всем такой.
А я… У меня было такое чувство, будто меня не просто поцеловали, а лишили невинности. Несколько раз и в разных позах. Утонченно и развращенно.
— Твой ботаник никогда так не сможет, — с трудом оторвавшись от моих губ, выдохнул Варлок.
Его самодовольная фраза меня взбесила. Дико. Я ненавидела его. Я ненавидела себя. За то, что на несколько мгновений превратилась в податливый воск в руках альва. Наглых горячих руках, одна из которых держала меня за талию, а вторая… ласкала бедро через ткань платья. И там, где лежала его ладонь, кожа горела огнем.
Я сглотнула. В горле была Гейрийская пустыня. Слова дались с трудом.
— Лапу с бедра убрал.
Варлок подчинился. Его рука скользнула по ткани вверх. Выше. Еще выше. И остановилась на моей груди. Я со злостью посмотрела на него. Вены, проступившие на шее от возбуждения, прерывистое хриплое дыхание — альв тоже был далек от спокойствия.
— Речь шла
