Заклинание Света врезалось в невидимую стену, замерев в воздухе. Тысячи маленьких светлячков затрещали, будто бы были живыми существа, а в следующий миг начали взрываться. Невидимая стена исчезла, а несколько оставшихся целыми белых точек устремились к магессе. Её лицо исказилось в недовольной гримасе, и она резко взмахнула рукой, будто бы старалась отогнать вредных насекомых. Светлячки после этого просто исчезли, оставив после себя только облачка пыли.
— Святоша-то не так прост, — грубый голос наемника быстро отрезвил Тайрона. Он медленно встал, чтобы почувствовать, как на его плечо легла огромная ладонь в кожаной перчатке. — Ты же не собираешься делать глупостей, пацан?
Тайрон отрицательно покачал головой, понимая, что прозевал свой шанс на освобождение. Нужно было бежать, пока был шанс.
Тайрон отвел взгляд от непроницаемого шлема и перевел взгляд вперед тогда, когда Отец Винс взлетел в воздух, будто бы был птицей, издав какой-то непонятный полувскрик-полухрип. Молодой послушник удивлённо смотрел как недавно бездвижно лежащей парень вскочил на ноги и быстро осмотрелся, но тут же ушел в плавный перекат, уходя от косого удара Брата Сивириуса, который успел среагировать на столь быстро изменение обстановки. Сразу же после этого в место, где он стоял вонзилось два арбалетных болта. Тайрону даже не нужно было искать тех, от кого прилетели эти два смертельных подарка, послушник и так прекрасно это предоставлял. На отряд магессы он даже не успел бросить беглый взгляд, так быстро разворачивались события впереди. Тайрон сильно переживал за Отца Винса, поэтому ему хотелось убедиться, что с ним все в порядке.
Следующим на пути мелкого пособника тьмы встал Сэр Лирг, который как всегда оставался верен своей булаве, которая без раздумий устремилась в голову этому мерзавцу. Сердце Тайрон замерло в мрачном предвкушении, его воображение уже нарисовало неминуемую смерть этого человека, но неизвестный воин успел выставить перед собой свой кинжал. Вот только это его не уберегло от последствий сокрушительного удара, что нанес Сер Лирг. Наемник отлетел на пару метров назад и распластался на земле. Тайрон понимал, что теперь ему будет не так просто бегать по полю боя. Но в следующие мгновение Тайрон удивленно замер, потому что наемник резво прыгнул вперед, перевернувшись через голову. Но послушника удивил другое. На ногах наемник оказался уже с мечом в руках.
— Создатель, на тебя лишь уповаю, — медленно прошептал Тайрон, вознося ещё одну безответную молитву в небеса в надежде, что светлый бог озарит своим вниманием эту маленькую площадь.
Вот только на этом наемник не остановился, потому что сразу же ринулся вперед, отведя в строну выпад Брата Пирса, но это было лишь часть всей комбинации, что он затеял. Послушник не поверил своим глазам, потому что наемник сразу же нырнул в сторону развернулся на триста шестьдесят градусов, будто бы он был тенью, которая на секунду появилась от света солнца и растворилась, чтобы в следующий миг приставить окружающим дело рук своих. Тайрон даже поначалу не понял, что произошло, пока голова Брата Пирса не покатилась по земле, оставляя за собой кровавую дорожку.
К горлу послушника подкатил неприятный ком, который запросился наружу. Тайрон сложился пополам и упал на колени, выпуская из желудка свой завтрак. Рука, что удерживала его ослабла, позволяя почувствовать слабый отголосок свободы.
— Кто следующий? — это вопрос эхом отозвался в голове Тайрона, проносясь над этой проклятой площадью, будто бы боевой клич.
Послушник несколько раз изогнулся, позволяя желудочному соку выйти наружу. Тайрон видел вещи и похуже отрубленной головы, но именно сейчас это казалось неправильным, ведь только что брат Пирс был жив, а теперь его голова катиться по пыльной земле. Послушника снова изогнуло, хотя ему казалось, что в желудке уже не осталось ничего. Он никак не мог прийти в себя.
Глаза Тайрона уставились вперед, где медленно начиналась битва. Звуки стали слышаться где-то в отдалении, будто бы все это происходило где-то далеко. Звон оружия, крики, звуки собственного сердца, которое быстро стучало в груди. Все, это нужно было прекратить. Не нужные смерти, боль и кровь, что только начинала течь на сухую землю. Послушник понимал, что здесь начинала властвовать смерть. Глаза послушника уткнулись в лицо наёмника, на губах которого появилась противная ухмылка, от которой послушник никак не мог отвести взгляд.
Тайрон сам того не понимая сжался, чувствуя, как кровь стучит в его голове и ощущая противный привкус рвоты на своих губах. Все это сложилось в какую-то квинтэссенцию всего омерзительного и темного в голове юноши. Вот только изменить он уже ничего не мог. Воскрешать людей было не в его власти и ни во власти кого бы то ни было на этой земле. Единственное, что он ещё мог сделать, так это попытаться спасти как можно больше жизней воинов Создателя.
Он даже сам не понял, как оказался на ногах и ринулся вперед. Тайрон бежал. Бежал так как никогда до этого не бежал. Ветер свистел в его ушах, а по щекам побежали щеки. Он отдал всего себя на этот рывок, чтобы спастись. Чтобы выжить…
Не понимая, что происходит вокруг он переставлял свои ноги, которые казались двумя непослушными бревнами. Тайрон уже не мог видеть, как рука Орса попыталась схватил воздух в том месте, где раньше было плечо послушника. Он уже не мог слышать того, что сказал второй наёмник после чего Орс остановился, также как и не смог бы обернуться назад. Весь мир превратился в размытую кляксу, что никак не хотела принимать знакомые очертания. Для него больше не было ничего кроме цели, что была впереди.
В голове Тайрона не было больше вопросов, он просто бежал. Бежал вперед. Удовольствие, которое он испытал после того как оказался на свободе нельзя было передать словами, его сердце пыталось вырваться из груди, а на губах сама собой появилась улыбка. Арбалетный болт, просвистевший рядом с его ухом, он даже не заметил, да и не смог бы. Единственное, что он успел заметить только как ветер взъерошил его волосы чуть сильнее над правым ухом и неприятный свист, что ещё долго ставил его в недоумение.
Все его мысли были направлены вперед. Нужно было прекратить происходящие вокруг. В памяти молодого послушника застыла эта мерзка ухмылка
