— Что с нашей пустоголовой грудой мышц? — Тейт подошел ко мне и вырвал из моих рук флягу с вином, к которой приложился на долгие полминуты, жадно глотая кислое вино. У меня только от одного этого вида скрутило челюсть С громким «чпоньк» он оторвался от кислого вина и заговорил, обращаясь ко мне. — Ещё раз без спроса возьмешь моё вино, получишь по роже.
— Нечего раскидывать его по всей поляне, — огрызнулся я, но Толстяк даже не стал дожидаться моего ответа. По-моему, он просто его не услышал. Тейт повернулся к Гарету, который продолжал буравить его затылок.
— Жив. Он решил остаться, — ответил он. — Ранним утром отправил его в Нацери. Заберём на обратном пути.
— А мы куда-то направляемся? — хитро сощурился Тейт и отправил новую порцию вина в свой пищевод. Он смог уловить самую важную оговорку Гарета, которой я не придал должного значения. — У меня просто были дела в столице. Задерживаться тут я не собирался. Хотел получить свою долю и зажить как простой человек. Отстроить дом, семью завести. На покой уйти пора бы уже.
— Врешь же… — мотнул головой Гарет своим мыслям, стараясь не показывать своего неудовольствия, но затем кивнул и продолжил. — Отказываешься, значит. Есть одно дело, за которое барон платит довольно-таки неплохие деньги и за которое я уже взялся. Если говорить по правде. Получишь свою долю и два золотых сверху, когда мы закончим. Устраивает тебя это, Тейт?
— Если ты так говоришь, то деньги уже ушли. Так? — Толстяк показал желтые зубы в подобие оскала и зло блеснул зелеными глазами. — И у меня нет выбора, если я не хочу остаться ни с чем. Так?
— Снаряжение, провиант, лошади, люди. Всё покупается за звонкую монету. Ты сам знаешь, Тейт. Моя вина в том, что не дождался ваших ответов. Признаю. Вина на мне. И хочу извинится за это. Но заказ мог уйти другим. Слишком много здесь образовалось свободных мечей, которые нечем заняться. — устало ответил Гарет и поучительно продолжил. — Выбор есть всегда. Второй вариант. Ты отправляешься в Нацери и дожидаешься нас там вместе с Пирсом. И третий, получаешь свою долю снаряжением. Какой из вариантов тебе нравится больше?
— Эти куски ржавчины удачно не продашь. Металлолом, — поморщился Тейт и на его лице появилась широкая ухмылка.
— Вспомни, когда Таронс Тейт отказывался от золота, плывущего ему прямо в руки? — засмеялся он и всё напряжение, нагнетаемое за последние десять минут, куда-то ушло. — И что же за работу предложил нам этот благородный хлыщ?
— Долго длилась эта компания, — после недолгой паузы заговорил Гарет. — Семь лет довольно большой срок. Сам знаешь. За такое время, как грибы после дождя, на каждом мало-мальски большом тракте появляются работники ножа и топора. Поэтому через час выдвигаемся в сторону Ленсоского тракта. Наша задача принести головы разбойников.
— Лошади? — задал Тейт тот вопрос, про который я даже не подумал. Средство передвижения. И конечно же им оказалось животное, которое возило человека с древних времен.
— За мной, — Гарет прошёл несколько метров в компании Толстяка, чтобы обернуться и зло заорать в мою сторону. — Оба!
Я резко подорвался со своего места. Гарет быстрым шагом направлялся на противоположную сторону лагеря туда, откуда слышалось лошадиное ржание и гомон человеческих голосов. Спустя пару минут, я с удивлением раскрыл рот. Мы оказались на свободном от леса пространства размером с футбольное поле, которое было буквально переполнено. Лошади, люди, смешались в одну хаотично перемежающуюся массу. Гарет спокойно плыл сквозь импровизированные ряды, образованные здесь, пока не остановился у неприятного человека с быстро бегающими глазами и до синевы выбритым подбородком. Гарет без слов передал ему кожаный мешочек и забрал двух пегих лошадок. Они уже были оседланы и были готовы выдвигаться в путь в любой момент.
Толстяк забрал большого коня, у которого было белое пятно на лбу. Ну а мне досталась самая обыкновенная однотонная лошадка, которая меланхолично что-то пережевывала. Мы отвели их на нашу стоянку.
— У вас полчаса. Затем выдвигаемся, — сказав эти слова Гарет покинул наш маленький лагерь, отправившись по каким-то свои делам. Оставив меня, задумчиво смотрящего ему в след. Обыкновенных наручных часов я ни у кого не заметил. Поэтому возникал резонный вопрос. Как же тут измеряют время? С ним я обратился к Толстяку уже начавшему цеплять свои вещи на дергающегося то и дело жеребца, старающегося цапнуть Тейта за плечо.
— Крис, ты чего? — вымученно простонал он, взлохматив свои волосы. Постепенно на его лицо стало проявляться некое озарение. Когда оно было достигнуто окончательно, Толстяк ругнулся. — Проклятие! Я же про тебя успел забыть. Как голова? Хоть что-нибудь смог вспомнить? Надо было тебя нашему лекарю показать…
Я отрицательно помотал головой, отвечая на два вопрос и последние утверждение. Перед глазами тут же встал образ окровавленных инструментов. Но мои опасения были напрасны. Толстяк постоял несколько минут с задумчивым лицом и махнул рукой, сказав, что, если моя потеря памяти не пройдёт за то время пока мы будет выполнять порученную нам работу, то покажут меня нормальному целителю. Времени на это уже нет. Видимо никому не было дело до того состояния, в котором я якобы прибываю. Я кивнул и повторил свой вопрос, из-за которого начался вся суматоха. Оказалось, что все довольно просто.
Толстяк достал из-под рубашки бронзовый амулет в форме круга с прозрачным камнем по центру и навел показал мне. Он объяснил, что время определяется с помощью простенького магического амулета, который наводится на солнце. Я заторможено вытащил пластинку, которая досталась мне от мага. Что-то мне подсказывало, что я правильно определил назначения подвески. На шее остались висеть медальон с волчьей головой и изображение Вироса.
— Как он активируется? — спросил я, направив квадратную пластинку на солнце.
— Мысленной командой, — хмыкнул Тейт. — Просто направь команду в амулет. Попробуй, мало у кого это не получается даже с первого раза.
Я последовал совету Тейта и тут перед моими глазами возникло три круга, вписанных один в другой. Самый крайний быстро сокращался, пока, не описав триста шестьдесят градусов, не исчез, чтобы вновь начаться после той отметки, где в привычных часах была цифра двенадцать. Там же был непонятных знак. Откуда-то я знал, что он означает. Путём не хитрым умозаключений я быстро обозначил внутренний круг «часы», средний «минуты», крайний «секунды». А вот то, что в сутках было двенадцать часов, также как и на Земле. Стало для меня неожиданной новостью. Невероятное совпадение. Такие солнечно-магические часы получаются. У меня
