Нет, заботы были. Уже 10-го утром появилась Настя, бросилась на шею, заплакала. Успокоил. Вечером, когда Северов разделся на ночь и Настя увидела его, замотанного как мумия в бинты, снова расплакалась. Провела с ним три дня, после чего улетела обратно на Пютниц сдавать дела. Жуков ее сделал летчицей эскадрильи связи при администрации. Девушка призналась, что серьезно готовится к экзаменам в институт, повторяет математику, физику, русский язык и литературу. Такой подход Северову понравился. А еще сказала, что занимается английским. Немецкий у Насти был неплох, говорила бегло. С французским было хуже, но кое-как объясниться могла. А вот английский пришлось учить с нуля, но хорошая память и усидчивость давали результат.
В свободное время Северов не только гулял, он связался со всеми подразделениями, после чего к нему стали прибывать все командиры с краткими отчетами. С каждым поговорил, определил задачи на ближайшее время. Прилетели и генерал Орлов с полковником Воронцовым и подполковником Корнеевым. С ними разговор был особый. Кроме парада, необходимо было готовиться к переброске на Дальний Восток, к освоению нового театра военных действий. Переброска должна начаться в первых числах июня, если не будет других вводных.
Также Олег встретился с фон Беком и фон Шуленбургом, которые познакомили его с Хеннингом фон Тресковым, Хансом Остером и Клаусом Шенком фон Штауффенбергом. Последний не был ранен в Северной Африке и не потерял кисть правой руки и глаз. То, что Северов присутствовал при подписании капитуляции, немцам было известно, но Олег об этом говорить не стал. Вообще не упоминал про капитуляцию, говорил только о насущных задачах и ближайшем будущем. Не предъявленные пока официально требования союзников к Советскому Союзу по разделу Германии вплоть до раздробления на множество государств были им известны. Жуков уже заверил их, что на подобные шаги СССР не пойдет, более того, никаких оккупационных зон на территории, занятой Красной Армией, выделять не будет. Далеко не все в кругах, близких к заговорщикам, хотели сотрудничать с Советским Союзом. Олег терпеливо разъяснил, что открытого противодействия Советская военная администрация не потерпит. Устранить пассивных недовольных можно, но хотелось бы, чтобы сами сторонники сотрудничества убедили своих соотечественников. Процесс это долгий, даже болезненный, но так будет правильней. Тем более что денацификация – тоже дело небыстрое и непростое. Фон Бек признался, что сотрудничество с представителями Красной Армии идет неплохо, но они чувствуют, что до хорошего отношения к ним, немцам, еще далеко. Впрочем, никто из них не обижается, после такой войны это было бы глупостью. Олег, понимая, какое важное дело делают сейчас эти немцы, договорился с ними, что они будут немедленно обращаться к нему при наличии проблем.
Несколько раз ненадолго заходил Жуков, рассказывал о текущих делах, о подготовке конференции. Поделился впечатлениями от встречи с Герингом и Гиммлером. Геринг держался неплохо, хотя понимает, что осудят и казнят, без вариантов. А вот Гиммлер поплыл.
– По-моему, он со страху сбрендил, – брезгливо сказал маршал. – Слюни текут, воняет. Посмотрел, как в зоопарк сходил, тьфу!
Северов осторожно заговорил на трофейную тему, маршал отмахнулся:
– Да ну их, барахольщиков этих, смотреть противно. Все в частях разъяснили, замполиты занимаются. Даже лезть не буду, есть чем заняться.
Олег искренне понадеялся, что никакого трофейного скандала не будет.
Перед выпиской стало известно, что представления Северова по награждению участников последнего боя удовлетворены, вручать будет Жуков. Винтик и Шпунтик, полные кавалеры ордена Славы, получили по Красной Звезде, как и Михалыч. Булочкин получил Отечественную войну 2-й степени (а командующий ГАОН получил втык из Ставки, за дело, надо сказать). Впрочем, ребята не загордились, лежа в госпитале, времени зря не теряют, готовятся к экзаменам. Если все пойдет хорошо, то через месяц закончат курс техникума и получат дипломы о среднем специальном образовании. А с ними и совсем другие перспективы по службе. Офицерские погоны Глазову и Шведову и так положены, как полным кавалерам Славы, но пока не вручили, ждали Северова. Также все награждены медалью «За победу над Германией», правда, вручат ее попозже, не успели еще изготовить.
Василиса родила мальчика, крепкого карапуза, которого Булочкины решили назвать Георгием. Петрович светился счастьем, даже голос у него становился другой, когда он говорил о сыне. Олег пообщался с ним немного по рации, а потом они с Настей выбрались на местную барахолку и приобрели молодым родителям подарки, удобную детскую коляску и комплект одежды для младенца. Одежда была пока велика, здесь детей долго пеленают, но со временем пригодится. Девушка сама доставила подарок и передала от Булочкиных большое спасибо и множество приветов от всех выздоравливающих.
Формирование сводного полка для парада Олег свалил на Булочкина, обговорил только самое основное. Петрович был прекрасным строевиком, Аверин тоже, поэтому ребят они подготовят как надо, тем более что кое-какой опыт имеется, Рогов до сих пор вспоминает, как его на базе принимали. У самого Северова навыки строевой подготовки были неплохие, все-таки окончил военное училище в прошлой жизни.
Хотя забот хватало, но и свободное время имелось, так что Северов смог спокойно сам для себя расставить по полочкам некоторые итоги Великой Отечественной войны, сравнивая их с теми, которые были ему известны из прошлой жизни. Впрочем, подходить к этим сравнениям следовало очень аккуратно, Олег помнил, что данные разнились очень прилично и у разных исследователей и источников могли отличаться в разы. Когда подполковник Северов учился в академии, назывались цифры от 7 до 46 миллионов, хотя большинство сходилось на 26–27 миллионах человек. Потери военнослужащих подсчитать тоже оказалось не так просто, Олег запомнил, что только числившихся пропавшими без вести, а затем вторично призванных оказалось почти миллион. Всего в прошлой истории говорили о 8,5–12 миллионах военнослужащих. Сейчас людские потери подсчитают еще нескоро, но приблизительные оценки есть, получается, что они составляют порядка 20 миллионов человек. По крайней мере, такие данные озвучили последний раз в Ставке. Может быть, окажется даже меньше, ведь количество мирных жителей, угнанных немцами с оккупированных территорий, и бывших военнопленных оценили более чем приблизительно, работа предстояла большая. В любом случае «сэкономлен» не только год войны, но и потери примерно на 7 миллионов человек меньше. Нехорошо, наверное, так говорить о людях, но это та самая статистика.
С Германией все
