– Кирюш, успокойся. Ты же понимаешь, что он обычный богатенький говнюк, который не привык к отказу. Насколько я знаю, он нигде не работает, а фирмой владеет только на бумагах. Короче говоря, прожигает жизнь, имеет девиц. Если бы я мог, то никогда бы не отправил тебя к нему. Обещаю, вы больше не встретитесь.
Он поднес руку к груди, отдавая клятву, затем съел очередную таблетку против аллергии и уткнулся в экран ноутбука, залипнув на каком-то боевике.
Когда я мылась в душе и когда заваривала кофе, когда ложилась в постель в обнимку с пледом, меня трясло от ненависти.
Прожигатель жизни. Как выразился Денис, богатенький говнюк.
Ведь в нем ничего не ёкнуло, когда он прогонял из дома ту девчонку в одних трусах. Это отвратительно. А она не перечила ему, лишь улыбалась и – спорю на что угодно! – была готова вернуться в любую секунду. Ему было достаточно поманить её пальцем, чтобы она приползла на коленях.
Что заставляет женщин так низко падать? Неужели они считают, что человек, который попользовался их телом, примет и их душу? На что они рассчитывают? На искреннюю любовь? На привязанность?
Хорошо, что я вообще не верю во всю эту слезливую чушь.
Но всё-таки как можно быть таким отвратительным типом?!
***
Три дня я наслаждалась тишиной, покоем и возможностью прогуливать институт, ссылаясь на аллергию Дениса. Тем вечером он, уже почти здоровый, заносил в компьютер какие-то сведения, а я валялась на диване с фантастической книжкой и жевала чипсы.
Семейная идиллия, пахнущая тишиной и уютом – как я люблю такие моменты. Мне страшно представить, что когда-нибудь мой брат уедет от меня к девушке или, что страшнее, приведет девушку сюда. Не из-за того, что мне придется работать или жить в одиночестве (или втроем). Нет, просто я слишком дорожу каждой секундой нашего единения.
– Кирюш, напомни адрес той компании канцелярских товаров? – Денис задумчиво посасывал карандаш, полуобернувшись в мою сторону.
– Взгляни сам в ежедневнике. Он валяется где-то на столе.
Денис осмотрел стол, заглянул под него и развел руками:
– Увы.
– Значит, в сумке, – я зевнула.
– И там нет, – крикнул из прихожей Денис.
– Значит, он… – я запнулась, вдруг вспоминая, где могла его оставить. – О, нет…
– Потеряла?
– Хуже! Забыла у Фирсанова, когда забирала твои бумаги.
Не то, чтобы записная книжка была такой уж незаменимой – но в ней хранилось много информации, телефонных контактов и адресов. Я предпочитала заносить их на бумагу, потому что не доверяла телефону. «Потеряю его, и прощай информация», – назидательно объясняла брату.
Ага, а в итоге потеряла саму записную книжку…
Вот дурья башка!
Брат пожал плечами:
– Я съезжу.
Почему-то мне не понравился тон его голоса. Возможно, дело в том, что я рассказала Денису про полуголого Игната Фирсанова и его однозначные намеки. Мне вдруг представилось, как они начинают драться, к чертям разносят гостиную, пробивают головами стеклянный столик.
Пусть Денис спокойно ведет дела с Ириной, а я так же спокойно заберу свою книжку и свалю куда подальше.
– Давай лучше я, а то у тебя столько работы накопилось из-за этой аллергии.
– Точно? – засомневался он. – После того раза я боюсь отправлять тебя к этому животному.
– Поверь, он не причинит мне вреда.
Думаю, животное валяется дома, попивает вино в обнимку с очередной куколкой и наслаждается своей расчудесной жизнью.
Чем он может мне помешать?
Денис попытался связаться с Ириной и договориться через неё о встрече с братом, но та не брала трубку, и пришлось ехать наобум.
***
Солнечная погода заставила жителей курортного поселка повылезать из своих крепостей. Или мне казалось, или некоторые заинтересованно смотрели в мою сторону, пока я ломилась в ворота, которые теперь оказались предусмотрительно заперты?
Видимо, Игнат Фирсанов решил закончить начатое, а не отвечать назойливой гостье. Ничего. Я готова ждать.
С этой мыслью я плюхнулась на землю и уставилась в мобильный телефон.
Прошло ещё минут пять. Я звонила, пинала ворота, кричала и, кажется, в глазах соседей стала одной из влюбленных девчонок Игната.
Нет, пора бы вспомнить о самолюбии, а заодно понять, что раз не ответил – значит, его нет дома. Я вытащила из сумки лист бумаги и написала на тот размашистым почерком:
«Я забыла у тебя свой ежедневник. Позвони по этому номеру, договоримся о встрече. Спасибо. Кира». Добавила несколько цифр и прилепила бумажку жевательной резинкой к замочной скважине.
***
Неудивительно, что мне никто не ответил: моё послание либо сорвало порывом ветра, либо оказалось смято Игнатом, который чхать хотел на чьи-либо просьбы.
Короче говоря, следующим утром я с задором неадекватного человека вновь рванула за своей ценностью. Только на этот раз взяла складной стульчик и была готова ждать Фирсанова Игната хоть весь день, только бы забрать ежедневник.
Вездесущие соседи сказали, что он никуда не уезжал, а потому я приготовить к долгим ожиданиям чуда. Хм, записка так и была прилеплена к замочной скважине. То есть наружу он не выходил? Или у него ворота на электрическом замке?
Только я приготовилась вновь колотить в дверь, как телефон завибрировал. Гена.
– Да?
– Привет! – затараторил тот. – Такая погода чудесная, вот я и подумал, может быть, сходим куда-нибудь вдвоем?
– Слушай, у меня куча дел. – Я со вздохом оглянулась на неприступный забор. – Давай как-нибудь потом.
– Где ты сейчас?
– Не так важно. Судя по всему, освобожусь нескоро.
– А, – грустно сказал Гена, – ну ладно. Слушай, я тут кое-что задумал. Будет тебе сюрприз, ладно?
– Ладно, – смирилась я.
Я побарабанила немного в дверь и только разместила на дорожке свой стульчик, как ворота щелкнули.
Готовая отбирать своё, я ломанулась к ним. Но во внутреннем дворе стоял не зверь, а уставший донельзя парень. Практически бескровное лицо не выражало ничего, кроме усталости, под глазами залегли синяки, а сам взгляд потерял всякий намек на ехидство. В нем сложно было узнать самовлюбленного эгоиста Игната Фирсанова, поэтому я даже немного опешила.
– Я за ежедневником… предупреждала вчера. Записка…
Протянула ему бумажный лист, и Игнат со вздохом пробежался глазами по буквам. Затем кивнул и слабым жестом пригласил за собой. В полном молчании. Я отказалась идти внутрь, тогда он
