Возможно, эти два слова – часть адреса?
Найквист снова набрал номер телефона, но на этот раз подождал немного дольше. На другом конце кто-то взял трубку, но не произнес ни слова. Были слышны лишь странные, почти неразличимые звуки.
– Алло? Чей это номер?
Сначала никто ему не ответил. Раздался слабый шуршащий звук, а затем, наконец:
– Вы позвонили мне, – прозвучал далекий и искаженный мужской голос.
– Да, а вы…
– Вы позвонили мне! Почему? Что вам нужно?
– Меня зовут Джон Найквист. Я надеялся поговорить с Элеанор, Элеанор Бэйл.
Ему показалось, что он услышал вздох, но это могли быть помехи на линии.
Голос повторил имя удивленным тоном:
– Элеанор?
Найквист сжал трубку.
– Да. Меня наняла ее семья, чтобы вернуть ее домой. Я нашел ваш номер среди ее вещей.
Тишина. Несколько равномерных вздохов. И затем:
– Мне нужна ваша помощь. – В просьбе прозвучало отчаяние.
Найквист был удивлен.
– Чем я могу вам помочь? – спросил он.
– Не дайте ей найти меня. – На этот раз голос прозвучал яснее.
– Кто это? С кем я говорю?
– Ее отец.
Найквист застыл. Мысли медленно ворочались у него в голове. Этот голос не был похож на голос Патрика Бэйла.
– Послушайте, это какая-то шутка…
Мужчина на том конце провода взвизгнул:
– Она не должна приближаться ко мне. Никогда!
Найквист крепко сжал трубку возле уха, желая услышать больше. Электрический гул, шорох, отдаленные крики.
– Скажите же что-нибудь! Кто вы на самом деле?
Голос спросил:
– Сколько сейчас времени?
Найквист посмотрел сначала на наручные часы, затем на настенные, пытаясь выбрать между ними.
– Не знаю. Я не уверен.
– Девушка. Держите ее подальше, слышите! Она опасна. – Судорожный вздох. – Вы меня слышите?
Найквист слушал. Поверх звука линии он услышал мелодию. Она была какой-то странной, ненастоящей. Может быть, заводной граммофон? И вдруг он услышал кукование. Странное, изменяющееся, механическое. Раз, два. Собеседник считал вместе с курантами. Три, четыре.
– Три. Четыре… – Ку-ку прозвучало в последний раз.
– Пять. Сейчас пять часов. Я не знаю, сколько еще смогу продержаться, прежде чем… – пробормотал голос, – …больше не смогу ее защищать.
Найквист быстро заговорил.
– Где вы?
– Я боюсь. Боюсь того, что может с ней случиться.
– С Элеанор?
– Да. Послушайте, она в опасности.
– Думаете, она направляется к вам?
Человек чуть замялся, потом сказал:
– Я уже предупреждал ее держаться подальше. – Этого было достаточно, чтобы Найквист заподозрил худшее.
– Скажите мне, где вы находитесь!
На линии был лишь шум – смесь скрежета, сопения, вздохов и едва слышного рева животных. Это был звук сумерек – земли под названием Сумрачный район. Шипение. Так это назвал его отец после всех сделанных вместе записей.
И этот шум заставил Найквиста замолчать. Он испугал его.
Голос все еще звучал, еле пробиваясь сквозь помехи. И последние несколько слов:
– Пожалуйста. Не дайте Элеанор найти меня. – Тут что-то щелкнуло, и связь оборвалась.
Найквист отбросил свой страх. Быстро перелистав страницы атласа улиц, он нашел в нем страницу со словом «Энджелкрофт». Переулок находился прямо там, на краю Сумрачного района. Это он? Адрес мужчины в Дневном районе? Переулок Энджелкрофт?
Ему нужно было принять решение.
Неужели это был отец Элеанор? Она искала его?
«Я больше не смогу защищать ее. Она в опасности…»
Этот ужасный голос звучал так безнадежно, так отчаянно…
Подойдя к висевшей на стене карте, Найквист отыскал нужное место. Вот этот переулок, в квартале под названием Полумрак, расположенном на юго-восточном краю Дневного района, в нескольких километрах от того места, где он сейчас находился. Ему нужно спешить. Он перевел наручные часы на время часов с кукушкой, бой которых он слышал. Схватив пиджак, Найквист почти вышел из кабинета, но вдруг остановился на пороге.
Он действительно должен был это делать?
Ему было страшно, по телу бежала дрожь от одной мысли о месте, куда он собирался…
Старый кошмар.
Ему пришлось столкнуться с этим.
Часы показывали шесть минут шестого.
Entre chien et loup[4]Он направлялся на юг от центра. За окном автомобиля проносились яркие огни Дневного района, и улицы становились все холоднее и темнее. Несмотря на то, что это было едва заметно, Найквист видел каждую выключенную лампочку, каждую погасшую неоновую вывеску, каждую отключенную рекламу, которые были словно частицы ночи, затмевающие день. На пути попадалось больше ветхих зданий, многие двери и окна в них были выбиты. Некоторые магазины у дороги были открыты, но в витринах было совсем немного ярких и блестящих предметов. Многие другие заведения, казалось, закрыли навсегда: в их окнах, заколоченных деревянными досками, зияла темнота. Мужчины и женщины суетливо перемещались между маленькими освещенными участками, как будто опасаясь быть пойманными. Они выглядели несчастными и отчаявшимися. Или слегка сумасшедшими.
Крепко сжимая руль, Найквист поехал дальше, внимательно высматривая следующий поворот. Дорожные знаки больше не работали. Время от времени ему приходилось притормаживать, чтобы свериться со страницей, вырванной из атласа улиц. Он уже дважды сбивался с пути. Проехав мимо квартала Последний выход, он заметил, что люди встречаются все реже. Немногие прохожие смотрели на машину словно на какого-то таинственного зверя.
Людей было все меньше и меньше, а потом они и вовсе исчезли.
На улицах не осталось ни души. Воздух заметно изменился, словно загустел, как будто атмосферу наполнило чужеродным веществом. Еще один поворот, и Найквист заметил первые завитки серого тумана. Он проехал через заброшенную промышленную зону. На улицах горело всего несколько фонарей. Все здания были покрыты тенью, лишь редкие и прерывистые огни мерцали, как потерянные духи. Найквист включил фары. Их лучи еле пробивались сквозь дымку, видимость значительно ухудшилась. Машину обволакивал туман. Найквист уже не мог видеть четких очертаний предметов.
