— Откуда тебе знать?
— Я вобрала в себя их души. Я была Алитой, Раймоном, Лори. Теперь я Вайолет. Все их воспоминания стали моими воспоминаниями.
Теперь Маре стало понятно, почему воскрешенные так странно отвечали на вопросы. Тело, после того как в него вселялся мотылек, принадлежало уже двоим. «Я убил», — отвечал мотылек. «Я умер», — говорила жертва. Раймон кричал, что у убийцы нет имени, и тоже говорил правду: у мотылька были десятки имен, но ни одного настоящего, ведь он только присваивал имена жертв.
— Хорошо, продолжай.
— Лита нашла кристалл. Ни она, ни Раймон не знали, что это, но подумали, что необычная вещица сможет заинтересовать ценителей темного искусства. А потом Лита выронила его, попробовала собрать осколки, порезала руку… Так я нашла ее…
Бьярн и Мара вновь переглянулись. Им не нужно было разговаривать, чтобы понять друг друга. Бьярн качнул головой: «Оно слишком опасно…» Но Мара медлила. Не так просто уничтожить живое мыслящее существо. Да, Вайолет — вернее, то, что стало ею, — убийца, но она спасала свою жизнь. Так же, как когда-то сама Мара убила, спасая свою.
— Несчастное ты создание, — помедлив, произнесла она. — Вечное бегство и неминуемая гибель. Возможно, ты последняя в нашем мире.
— Возможно, — согласился мотылек. — Этот мир стал такой хрупкий. Нам в нем не выжить. То ли дело во времена, когда ходили по земле железные гиганты. Мы отлично существовали вместе. Мы не давали их телам остыть и затвердеть, а они продлевали нам жизнь.
— Не помню такого… — задумалась Мара.
— Это было тысячи и тысячи лет назад…
— Что же мне делать с тобой?
За поддержкой подняла глаза на Бьярна.
— Мара, нечисти не место в Симарии, — ответил он. — Дай им только возможность…
— Это смотря кого считать нечистью, — оборвала Мара, мгновенно принимая решение. — Знаю я одну нечисть, которая живет и радуется после того, что сотворила. Нечисть в обличье человека. И пока ты не можешь ничего с этим поделать, не надо мне ничего говорить!
Потом посмотрела на мотылька в обличье Вайолет:
— Я не стану тебя убивать, если ты согласна на пожизненное заключение. Ты сказала, что дремала в кристалле?
— Да, — ответила та, не понимая, куда клонит Мара.
— А еще сказала, что раньше вы жили в железных гигантах. Видела железную статую в начале улицы, в небольшом сквере? Ее можно разглядеть из наших окон. Ты могла бы вселиться в нее?
— Да, — тщательно все обдумав, подтвердила та, что когда-то была Вайолет. — Она не разобьется, как кристалл, а благодаря моей силе металл никогда не заржавеет, останется чистым и гибким. Я смогу дремать, а иногда любоваться на мир.
— И больше никогда не вселишься в человека! — сурово сказала Мара, хотя и понимала, что брать обещания у нечисти — пустая трата времени.
— Да, обещаю, — сказал мотылек.
Мара подняла глаза на Бьярна, зная, что, пока он не согласится, она тоже не сможет решиться. «Не могу, не могу ее убить!» — читалось на ее растерянном лице. Бьярн вздохнул.
— Что тебе нужно для того, чтобы переселиться в статую? — спросил он.
Вайолет совсем по-девичьи хлюпнула носом.
— Отпускаете меня? Правда?
* * *Скоро по улице в сторону сквера выдвинулись трое. Некромантка в черной одежде помощника дознавателя, юная девушка, которая, видно, совсем недавно плакала, но сейчас выглядела спокойной и умиротворенной, и высокий стражник.
В это раннее утро в сквере почти не было людей. Позже молодые мамы и няни выведут детей на прогулку, на скамейки сядут пожилые пары, но сейчас мимо по тропинкам торопились такие же работяги. Они бежали, не глядя по сторонам, погруженные в свои мысли.
Трое встали у статуи молодого воина, олицетворяющего всех воинов, служивших в отрядах Вседержителя. Воин сложил руки на оголовье меча и смотрел прямо перед собой как раз в сторону домика, где жили Мара, Бьярн и Эрл.
Бьярн вытянул из ножен узкий кинжал.
— Повтори-ка еще раз, — обратился он к мотыльку.
— Просто оставь след на статуе, чтобы я знала, куда лететь.
Мара заметно нервничала и все пыталась забрать кинжал у Бьярна из рук, но это было так же бесполезно, как попробовать отобрать меч у железного изваяния.
— Бьярн, дай лучше я. Когда порежешь руку, то станешь беззащитен. А если…
— Мара, ты ведь понимаешь, что я тебе все равно не позволю. Либо я, либо никто. Но если уж ты твердо вознамерилась спасти эту нечисть…
Мара оглянулась на Вайолет, пристально посмотрела ей в лицо. Угадать, что та думает на самом деле, не было никакой возможности. Она так ловко притворялась на допросе, что даже Мара с ее интуицией не смогла понять, что перед ними не живая девушка, а лишь ее тень.
— Только попробуй меня обмануть, — тихо сказала она. — Только попробуй!
— Я не обману, — ответил мотылек.
Бьярн не стал тянуть дольше. Острием ножа сделал небольшой разрез на ладони и приложил кровоточащую руку к железной руке, сжимающей меч. Тут Мара, не спускающая глаз с Вайолет, увидела, как у той из губ словно вырвалось облачко пара, хотя день вовсе не был морозным. Облачко развернуло два тонких полупрозрачных крыла, веретенообразное тельце взмыло в воздух и устремилось к отпечатку ладони. Напоследок мотылек обернулся, и Маре показалось, что глаза, темные, как ночное беззвездное небо, посмотрели с благодарностью. И тут же оставленное без души бездыханное тело Вайолет упало на промерзшую землю, укрытую первой хрупкой ледяной корочкой.
Мара не знала, правильно ли поступила. Лежащая на земле мертвая девушка еще раз напомнила о том, что они помиловали убийцу. Но сделанного не воротишь. В конце концов, дедуля всегда говорил: когда не знаешь, какой поступок правильный, сделай так, как подсказывает сердце.
— Ладно, пойдем сдаваться на милость Витору, — обреченно выдавила Мара.
Перевела взгляд на Бьярна,
