На Ту’Ве устроили экскурсию на Медленные потоки, где с высоких скал стекал знаменитый водопад жидкого стекла. Зен остался в поезде в надежде отыскать Треноди и напомнить ей, что она обещала показать ему коллекцию. Лишь когда аэромобили отправились на Медленные потоки, он понял, что девушка уехала вместе с остальными.
Но Зен все равно слонялся по вагонам, пока поезд, извиваясь, полз по нагорьям Ту’Вы к точке встречи с туристами. Он нашел вагон, в котором была выставлена коллекция, но дверь оказалась заперта, а Нова сказала, что просить открыть ее и привлечь тем самым к себе внимание – это не самая умная мысль. Поэтому Зен пошел в другой конец поезда, где разглядывал рыб в вагоне-аквариуме и болтал о разных пустяках с другими пассажирами.
«Замечательные трилобиты. А моя тетушка разводит птеродактилей у себя дома, в Золотом Узле. А я? Ну, я просто путешествую…»
Вечером, когда аэромобили вернулись и поезд, набирая скорость, летел к следующему К-шлюзу, моторик в ливре Зенитов принес к дверям Зена приглашение. Его звали на ужин в главном вагоне-ресторане.
– Что это? – спросил он у Новы, когда мото ушел. – Разве там не сам император ужинает? Зачем я им понадобился?
Нова через гарнитуру ответила:
– Это очень большой вагон-ресторан. Там ужинает половина членов семьи. Полагаю, твоя новая подруга Треноди внесла тебя в список гостей. Ты ей понравился.
– А вот и нет!
– Тили-тили тесто, жених и невеста…
– Она просто меня использует, чтобы заставить Коби ревновать.
– Ну, а я зуб даю, что ты все равно ей нравишься. Будь я человеком, я бы тоже на тебя глаз положила.
«Она что, серьезно?» Да нет, конечно, просто поддразнивает его… Но все-таки на мгновение Зен испытал странное удовольствие.
Но тут же заставил себя думать о Треноди. Он не видел ее весь день и уже начинал опасаться, что она забыла о своем обещании показать ему коллекцию. Ужинать в семейном кругу Зен слегка опасался, зато это был шанс напомнить девушке о выставке, не вызвав подозрений чрезмерным энтузиазмом.
Лишь оказавшись в вагоне-ресторане, он узнал, что его место не возле Треноди. Она сидела во главе очень длинного стола рядом с Коби, императором и своей сестрой Прийей. Девушка даже не взглянула на Зена, когда он занял место в дальнем конце, среди некровных родственников и провинциальных офицеров. Его соседкой оказалась пожилая дама: серое платье, седые волосы и едва заметная настороженная улыбка, от которой Зену стало не по себе. Он старался не смотреть на женщину и разглядывал вместо нее стены вагона. Окон в них не было, а в их глубине парили ветвящиеся абстрактные формы, напоминающие застывшие молнии.
– Их называют фигурами Лихтенберга, – объяснила пожилая леди. – Образуются потоками высокоэнергетических частиц с помощью ацетата.
– Знаю, – кивнул Зен, вспомнив, что не должен удивляться таким вещам. – Просто никогда не видел таких больших фигур.
– Когда тебя постоянно окружают столь прекрасные вещи, к ним быстро привыкаешь, – сказала она. – Хорошо, что к нам приходят гости – они помогают взглянуть на красоту по-новому.
Старушка повернула голову и тоже принялась разглядывать стены, пока Зен рассматривал ее: худое и морщинистое лицо, серые глаза с золотыми вкраплениями и внимательный, как у ястреба, взгляд.
– Ты ведь приехал из Золотого Узла, юноша, не так ли? – спросила она.
Зен кивнул, пытаясь вспомнить ее имя. На помощь пришла Нова, прошептав в гарнитуру:
– Это леди Суфра Зенит, сестра императора.
И Зен сразу понял: он видел ее в вагоне-аквариуме еще днем. Лично он с ней не разговаривал, но заметил, что женщина стоит чуть в сторонке и прислушивается.
На мгновение Зен почувствовал абсолютную уверенность в том, что она заметила в его речах какую-то ошибку. Он не сомневался: женщина раскусила его и пригласила за императорский стол, чтобы разоблачить самозванца.
– Мой дорогой… – Леди Суфра опустила свою тонкую коричневую ладонь на запястье Зена. – Ты так похож на моего младшего брата Тарсима в молодости!
Зен не знал, что на это ответить, но оказалось, что отвечать вовсе не обязательно: старушка продолжала говорить.
– Он ездил по железным дорогам в составе нашего Корпоративного Десанта во время Восстания на Спиральной линии. И погиб в Битве за Галахаст.
Зен постепенно понял, что ему ничего не грозит. Это всего лишь старушка. Наверное, в аквариуме он показался ей одиноким, вот она и решила, что ему будет интересно послушать семейные истории. Он промычал что-то в знак сочувствия, словно давняя смерть ее брата заботила его, и опустил взгляд на тарелку, которую официант-моторик только что поставил перед ним. Тарелка была изготовлена из какой-то старомодной керамики, и Зен не сразу понял, что на ней: еда или какое-то украшение для стола. Он решил повторять за леди Суфрой, которая выбрала из целого набора приборов возле тарелки пару изящных серебряных щипчиков и принялась за еду.
Леди Суфра улыбнулась.
– Много лет прошло с тех пор. Умереть молодым – не такая уж и трагедия. Тогда-то я думала иначе, но теперь понимаю, что настоящая трагедия – старость. Мой брат отдал жизнь ради благородной цели. Если бы мятежники со Спиральной линии одержали победу, на трон взошел бы кто-то из семьи Преллов. Последнее, в чем нуждается Сеть, – это один из выродков их семейства в качестве императора.
Тарелку Зена незаметно забрали. На ее место моторик поставил морскую раковину, наполненную бледной прозрачной жидкостью. Что это, какой-то суп? Зен взялся за неглубокую ложку.
– Разумеется, – продолжала леди Суфра, – я знаю, что в некоторых мирах с периферийных линий люди остались недовольны. Движение за Человеческое единство набирает силу. Даже ходят разговоры о том, чтобы избавиться от императора. Бросить вызов Стражам.
– Я не очень разбираюсь в политике, – сказал Зен.
Суфра Зенит пристально посмотрела на него своими глазами в золотую крапинку.
– Но ты ведь должен иметь какое-то мнение, Таллис Зенит. Надеюсь, ты не побоишься его озвучить? Как настроен народ в Золотом Узле?
Ответа на такой вопрос Зен не заготовил.
– Думаю, обычных людей не слишком заботит, кто ими правит, – ответил он, импровизируя и озвучивая мнение Зена Старлинга голосом Таллиса Зенита. – Будь то Зениты, Преллы или президент Движения за Человеческое единство – на улицах Разлома или на Амберсайском базаре разницы не заметят. Люди просто хотят, чтобы их поменьше трогали.
Леди Суфра на мгновение посмотрела ему в глаза. Зен уже испугался, что обидел ее. Но затем она рассмеялась.
– Какое занимательное наблюдение, – сказала она. – Любой другой за этим столом сказал бы старушке
