Обнаженный по пояс Рассел подходил всё ближе и ближе к \ кровати. Было время, когда я считала его привлекательным, возможно, даже сексуально привлекательным. Это время закончилось.
- Что тебе сказал сделать дорогой папочка?
Я проглотила желчь, которая пришла с ответом.
- Он сказал мне сделать всё правильно.
- Ну, разве ты не идеальная дочь? Папа говорит раздвинуть ноги, и ты тут как тут.
- Обязательно быть таким грубым? Я хочу быть со своим мужем. Что в этом плохого?
- Для этого уже немного поздно, не так ли?
- Нет. Не так, - возразила я. - Я не могу... я не буду... Сюзанна была здесь сегодня. Ты понимаешь, что другие делают с ней? Они преследуют ее, выдумывают ложь, избегают её. Я Монтегю. Наш брак не может закончиться, как у них. Я сделаю всё, что ты хочешь.
- Ты жалкая. Мне наплевать на Монтегю. Это того не стоит. - Он поднял руки и показал вокруг себя. - Этот дом, твой отец, деньги... - Его руки опустились. - Вот, я это сказал. Я, черт возьми, сказал это. Мне наплевать на деньги. Я не могу так жить. Я не буду. И, кроме того, и Александрия не будет.
С каждым оскорблением, с каждым словом, мой подбородок опускался к груди... до последней фразы. Я подняла лицо к нему.
- Что ты только что сказал?
- Ты слышала меня. Я забираю ее, и мы уезжаем.
- Ты... ты не можешь. Я... я не могу... – В груди заныло. - Ты... ты же знаешь, что сказали врачи. Ты знаешь, у меня не может быть больше детей. Она единственная наследница. Она должна остаться здесь. - Мой пульс ускорился. - И я не хочу, чтобы ты уезжал. - Я опустила лямку моей атласной ночной рубашки.
Смех Рассела заполнил комнату.
- Хорошо, дорогая. Я мог бы попасться на это год назад, но с меня достаточно. Я не буду трахать ледяную принцессу только потому, что ее папа сказал ей лежать там и отдаться. Секс - это не единственная наша проблема, и он, черт возьми, не её решение.
- Мы не можем развестись, и ни при каких обстоятельствах Александрия не покинет поместье Монтегью. Она единственное, что я когда-либо сделала правильно.
- Чьи слова ты используешь, свои или отцовские?
Обоих, я использовала его и собственные. Мой отец обвинил меня, когда мы впервые узнали, что Александрия была девочкой. Она должна была быть мальчиком, внуком - внуком Монтегю. Тогда, когда мы узнали, что больше не может быть детей, что осложнения с ее рождением были слишком губительными, она стала моим самым большим достижением.
- Она моя дочь, наша дочь, - запротестовала я. - Ты не можешь забрать ее у матери. Мой отец никогда этого не допустит. Суд этого не допустят.
- В самом деле? Ты позволишь мне протащить это через суд? - Он покачал головой. - Я так не думаю. На мой взгляд, я слишком много знаю о корпорации Монтегю и слишком много об этой испорченной семье. Всё будет улажено тихо и быстро. Я не хочу никаких денег. У меня есть деньги. Я не хочу ни хрена из этого дома или от этой семьи, кроме моей дочери.
Откинув одеяло, я опустила ноги на пол и закатила глаза. С самого детства я знала, как использовать внешность и тело. Будь то капризы или флирт, я их освоила. Я могу притворяться. Это срабатывало раньше.
- Рассел, - прошептала я, когда смело подошла к нему. – Мне жаль, если ты не был счастлив, если я не сделала тебя счастливым. - Я опустила другую бретельку с плеча и позволила ночной рубашке упасть на пол. Выйдя из атласной лужицы, я пошла полностью обнаженной к мужу, моя кожа была покрыта мурашками, от холодного воздуха затвердели соски. Чувствуя, как они становятся туже, я посмотрела вниз, а затем вверх. - Видишь, что ты со мной делаешь, что ты до сих пор со мной делаешь?
Мое сердце затрепетало, когда он сделал шаг ко мне, и реакция его тела стала более заметной. Потянувшись к шее, Рассел сжал в кулак мои волосы и потянул голову назад. С глубоким рыком он наклонился. - Ты богиня. Ты знаешь это. Ты знаешь, насколько прекрасна. - Он толкнул меня, и я упала на кровать. – Это только фасад. С меня хватит.
Он подошёл к двери спальни.
- Завтра у меня деловая поездка, и когда я вернусь, мы с Александрией уедем.
- Ты куда?
- В этом доме больше десяти спален. Думаю, найду, где прилечь.
- Но слуги...
- Меня не колышет, что ты скажешь дорогому папочке. - Он подмигнул. - Не волнуйся об Александрии. Я возьму Джейн. Александрия даже не заметит твоего отсутствия.
Дверь захлопнулась, оставив меня замерзшей и брошенной. Через несколько минут я собралась, снова надела ночную рубашку и халат. Пробираясь через внешнюю комнату наших апартаментов, я открыла дверь и посмотрела в коридор. К счастью, он был пуст. Тихо, я подошла к лестнице, направляясь в винный погреб. Если бы кто-нибудь увидел меня, я бы взяла два стакана. Им не нужно знать, что один был для моей правой руки, а другой для - левой. Позволю им сделать свои собственные выводы.
Когда я проходила мимо двери Александрии, в коридор просочился тонкий лучик света, и я услышала голос Рассела.
- ...я люблю тебя, и я скоро вернусь.
- Я тоже тебя люблю, папочка.
Ей было почти четыре, и ее словарный запас всё увеличивался.
- Помни, что я сказал: ты такая же красивая внутри, как и снаружи.
Смех Александрии просочился через открытую дверь.
- Папочка, перестань меня щекотать.
- Что? Скажи мне, - уговаривал он.
- Я и внешне тоже симпатичная, - прошептал голос маленькой девочки.
- Правильно, принцесса.
Я тихо пошла к лестнице.
Глава 12
Нокс
Присутствие Чарли́ в моей постели должно было исключить сеансы утренней дрочки, а не усугубить. Черт, всё, что мне оставалось делать, - это как можно быстрее попасть в душ и не кончить по пути в ванную, где с прошлой ночи по всему полу приветственной тропой растянулась мокрая одежда.
Утром я отправил Айзеку сообщение, чтобы он достал мне другую пару туфель. Я планировал сменить одежду, но кто, черт возьми, лезет в душ в туфлях? Ответом будет - Я. Не то, чтобы я когда-либо делал нечто подобное раньше. Опять же, я никогда не был так опьянён смесью страсти и ярости, что я не знал, зайду или свалю.
