— Нет! — резко отвечает и поднимается с кресла, подходит ко мне, садится рядом, а меня накрывает паникой. Вскакиваю и подхожу к окну, делая вид, что рассматриваю город. — Кажется, я уже говорил, что ты принадлежишь мне, и назад дороги нет! — он поднимается с места и становится вплотную, вынуждая меня напрячься. — Я доверял тебе, а ты меня подвела, вновь вынуждая нервничать, — вкрадчиво произносит он, прижимается грудью к моей спине, сжимает плечи, не позволяя вырваться. — С этого момента тебя охраняют, даже не думай бежать, не зли меня больше, малышка, — наклоняется и глубоко вдыхает, водя носом
по моим волосам. — Не бойся, билеты не пропадут, этим рейсом полетит твоя подружка, сердобольная горничная, которая помогла тебе сбежать.
— Ты ее уволил? Она не пoмогала мне! — лгу, вспоминая, что Лариса собирает деньги на операцию.
— Εще одно правило — я не терплю лжи, и хочу, чтобы ты всегда говорила правду! — сильнее сжимает мои плечи.
— Нет, пожалуйста, не увольняй Лору, у нее брат инвалид.
— Как печальнo, жаль, что это меня не трогает, — усмехается мне в волосы, продолжая, словно маньяк, глубоко вдыхать мой запах. Мне становится горькo, чувствую себя виноватой от того, что Лору уволили из-за меня. — В моем доме все решаю я, а не горничная! Я не держу рядом с собой таких людей!
— Да каких — таких?! Она ничего не знала, просто помогла мне. Пожалуйста, не увольняй ее, — Давид застывает, а потом разворачивается меня к себе, заглядывая в глаза.
— Хорошо, давай поменяем правила игры, — произносит с полуулыбкой. — Я оставляю твою подружку и даже увеличу ей зарплату, а ты больше не раздражаешь меня и не просишься домой.
— Ты все равно не отпустишь? — спрашиваю, хотя уже знаю ответ. — Я теперь твоя собственность и не имею права голоса? — На глазах вновь наворачиваются слезы, но я пытаюсь их сдержать, чтобы не унижаться перед этим мужчиной, которого все равно не тронут мои слезы.
— Ты моя будущая жена! — он возвращается за рабочий стол. — Будь добра, соблюдай правила, и все будет хорошо.
— Так не будет, — тихо говорю, скорее, самой себе.
— Что?
— Ничего. — Сажусь на диван и вновь смотрю на часы.
— Обед отменяется! — уже не так спокойно выдает он, сжимая в руках ручку, будто злится. — Сейчас приедет Марк и отвезет тебя домой. Я буду поздно и хочу видеть тебя в своей кровати в одной из комбинаций, которую вы подобрали с Лаурой. Наказание за твои проступки никто не отменял!
***
Я не собиралась выполнять его приказы, и слушать жужжащую над ухом Лауру, которая что-то твердила о посещении доктора и уроках. Закрылась в своей комнате и весь оставшийся день провела в кресле, смотря на синее море. В голове крутилось много мыслей, и все они сводились к тому, что мне нужно домой. Можно игнорировать все его приказы и не выходить из комнаты, можно, наоборот, все покорно исполнять, в конце концов ему надоест бездушная кукла. Можно притвориться, что я все принимаю и строить новый план побега, учитывая все нюансы. Я обязательно решу, что мне делать и как лучше себя вести, но только завтра. Сегодня мне хочется просто смотреть на море и ни о чем не думать, отключиться от этого мира. Он обещал наказание? Что может быть хуже, чем то, что уже случилось?
Уже стемнело, а я так и сижу в кресле в темной комнате, смотря на последние отблески заката. В дверь вновь кто-то стучит, но я не реагирую. Мне ничего не нужно, и я не хочу никого видеть.
— Ева, это Лора, открой, пожалуйста!
Вскакиваю с места, быстро открываю двери, впускаю Ларису, держащую поднос с едой, и вновь запираюсь. Я счастлива, что девушку не уволили, потому что здесь она единственный близкий человек, с кем я могу поговорить. В душе пустота, и кажется, чтo это девушка — единственная ниточка с прежним миром, она своя среди чужих.
— Прости, — виновато произносит и ставит поднос на туалетный столик. — В коридорах камеры, и в них видно, как ты прячешь деньги, пришлось сказать правду, иначе мне грозило не только увольнение… — Лариса отводит взгляд, нервно комкая форменное платье.
— Это ты меня прости, что так подставила тебя. Я не знала, что теперь не имею права распоряжаться своей жизнью.
Лариса вздыхает и ничего не спрашивает, словно понимает меня без слов.
— Я думала, ты знаешь, с кем имеешь дело, — шепотом говорит, а я мотаю головой, потому что мне нечего сказать, потому что я вообще ничего не представляла. Я полная дура, которая сама придумала сказку и поверила в нее. — Как тебя так угораздило?
— Не знаю, он казался другим… — Глотаю слезы, потому что не хочу больше плакать и вызывать жалость.
— Ладңо, не буду лезть в душу. Поешь, — указывает на поднос с пастой, соком и нарезкой фруктов.
— Не хочу, спасибо, — вновь сажусь в кресло и смотрю на море.
— Так не пойдет, раскисать нельзя. Не можешь изменить ситуацию, подстраивайся под обстоятельства. Ты женщина, Ева, а он мужчина, который как минимум тебя хочет… — Оборачиваюcь, заглядываю девушке в глаза, не понимая, что она хочет до меня донести. — Он никогда не приводил в этот дом женщин. Ну, в смысле, здесь никто с ним не ночевал и уж тем более не жил. И если ты возьмешь себя в руки, смоҗешь управлять ситуацией, — подмигивает она мне.
— Я так не умею, да и не хочу, я просто хочу домой.
— А придется научиться, выбора нет. Поддайся ему, притворись, делай, как он хочет, и он сделает, как хочешь ты. Твое сопротивление повлечет большую агрессию. Тебя запрут и будут следить за каждым шагом, а твоя покорность в конце концов его расслабит, и у тебя появится шанс уйти.
— А если тело не слушается? Я боюсь боли…
— Он бьет тебя, издевается? — округляя глаза, спрашивает она.
— Нет, но… — Не знаю, как это сказать, я ни с кем не разговаривала на такие темы.
— Расскажи, как это было? — присаживаясь на кровать, спрашивает Лора, а я мотаю головой.
