- Меня не волнует, почему эта шизофреничка такая, Илюх. Срочно приезжай в Москву. Мне нужна твоя помощь. Нина пропала.
- Твою мать! - Илья выругался, что для него вообще нетипично.
Варламов и сам бы заорал трёхэтажным матом, да дети в коридоре. Что ж, пришло время вставать если не на ноги, то хотя бы на костыли.
*****
Да они меня тут на части разорвут и в снег втопчут.
- Идите, ребят. Я скоро подтянусь, - он кивнул на огромный деревянный дом и мужики молча по одному зашагали к порогу.
Я бы тоже, конечно, не против рвануть куда-нибудь и желательно подальше отсюда, да по-моему не вариант. Он рядом уже. Подходит медленно, словно крадучись. Как крадётся кошка, охотясь за мелкой мышью. Я назад помаленьку отступаю, а ноги так околели, что ничего не чувствую.
- Боишься меня? - делает один большой шаг и вот уже он так близко, что даже руку протягивать не придется, чтобы схватить бедную мышку.
- Да, - киваю и, шмыгнув носом, отступаю ещё на шажочек.
- Зря. Я детей не ем. Тебя кто-то обидел? - снова опускает взгляд на мои раскрасневшиеся ноги и возвращается к лицу.
- Меня ваш Серёга трахнуть хотел. А я не проститутка, ясно? И не давалка.
Басмач нахмурил брови.
- А ну-ка, пойдём со мной, - за локоть меня схватил и к дому потащил.
Плохо. Очень плохо! Сейчас нарик пожалуется, что я кошелёк у него подрезала и меня точно поимеют. А потом прикопают в лесочке, который недалеко от дома виднеется. Правда, сейчас земля мерзлая, вряд ли возиться станут. Просто зверям диким меня скормят и всё, что жила восемнадцать лет, что даром. И кто меня за язык дёрнул на Серёгу пожаловаться?
- Может не надо? Я не в претензии… Мне домой надо, там мамка ждёт, - повела рукой, пытаясь освободиться, но он лишь сжал крепче и повёл дальше.
За дверью, в тесных сенях, как раз налетели на Серёгу, которого тут же сшиб с ног кулачище Басмача. Меня, правда, отпустил, но дверь захлопнул - не сбежать.
Я в угол забилась и там тихонечко замерла. Может обойдётся, пронесёт, а?
- Ты что, петух грёбаный, творишь?! Ты ребёнка, что ли, выебать хотел?! - и снова в челюсть Серёге заехал, тот на пол свалился и вместе с кровью сплюнул зуб.
Попытался подняться с пола, но следующий удар (на этот раз ногой) пришёлся под дых и Серёга закашлялся, свернувшись калачиком. Да, я знаю, как оно… Сколько раз так получала. Только Серёгу мне не жалко было. Ни капельки. Он Сеньку так же месил, не жалел.
- Вставай и проваливай нахуй! Чтобы я тебя больше не видел! Ублюдки, что ебут детей у меня не работают! - рассвирепевший Басмач ухватил меня за руку и потащил за собой, а Серёга так и остался лежать на холодном полу.
Вот оно как в жизни бывает… Тот, кого больше всего боялась спас от насилия и даже заступился. Подняла взгляд на мужчину и меня захлестнула какая-то теплая волна.
Волевой подбородок, чуть выдающийся вперед; нос с горбинкой, явно пострадавший не в одной переделке; глаза эти серые, что вперед смотрят - всё в нём мне было приятным.
Потому что никто никогда не заступался за меня. Никто не относился, как к человеку. И впервые я почувствовала себя не кучей навоза, а маленькой девочкой, судьба которой в сильных руках.
Осталась самая главная проблема… Вернуть владельцу кошелёк, причём так, чтобы тот не заметил. Ну или просто где-нибудь бросить, как будто он сам его посеял.
- Мой ноги, не люблю грязнуль, - Басмач затолкал меня в ванную, и полез в какой-то шкафчик, откуда вскоре выудил полотенце. - На, вот, вытрешься. А потом выходи и прямо по коридору до кухни. Сначала поешь, потом поговорим, - откуда-то вытащил резиновые мужские тапки, размеров на пять-шесть больше моей ноги и бросил на пол. - И обуйся, ты же не дикая.
Я из всего им сказанного услышала только «кухня» и «поешь» и быстро закивала головой, на всё согласная. Страх немного отступил - стало понятно, что насиловать меня никто не будет, по крайней мере, пока главарь рядом. Не жалует он педофилию, а о том, что я совершеннолетняя им знать не обязательно..
Правда, теперь возникал другой вопрос. А чего ему, такому крутому и, судя по хоромам, тачкам и магазинам, очень богатому, от меня, несчастной беспризорницы, нужно?
В то, что из благородства решил отмыть и накормить - как-то слабо верилось. Ну нет в наше время благотворительности искренней. А если и есть, то мне встречать не приходилось.
Что ж, в любом случае узнаю. Надеюсь, ничего такого, из-за чего мне захочется вернуть съеденное. Желудок свело от голодных спазмов и стоять раздумывать, что к чему - смысла никакого нет.
Быстренько помыла ноги и почапала, как было велено, прямо по коридору. Уже ближе к кухне в нос ударил умопомрачительный запах еды, от которого закружилась голова.
Ускорила шаг и буквально ворвалась на кухню, где меня уже ожидала (надеюсь, что меня, а иначе, мне придется кого-нибудь убить) большая тарелка с жареной рыбой, зеленью и хлебом. Я громко сглотнула слюну, что тут же наполнила рот и, подойдя к столу, схватила кусок горячей рыбы. Обожгла пальцы и губы, но почти не чувствовала боли.
Как же вкусно!
Я даже примерно не могла вспомнить, когда ела горячую еду, да ещё и такую вкусную. Да ради такой трапезы я на все готова, пусть хоть на цепь посадят и лаять заставят.
- Не ешь, как лошадь, стоя. Сядь, - буркнул кто-то сбоку, а я чуть рыбой не подавилась.
Даже не заметила, что здесь кто-то есть.
Басмач сидел на табуретке, широко расставив ноги.
