Но Косте сегодня не до разоблачений бандеровщины и проклятых либерастов. Гораздо важнее есть дело: найти, что за браслет ему встретился. И что за буквы на нем изображены. И вообще – что это за ерунда такая с Костей случилась?
Лазил в Сети минут сорок. Попутно посмотрел, сколько примерно стоит наконечник дротика, который вынул из черепа несчастного хозяина браслета (если он был хозяином, конечно!). Само собой, цена оказалась не ахти какой большой, и продавать за эту цену внезапно стало очень жалко. Пусть себе лежит раритет! От этих трех штук ни холодно ни жарко.
Впрочем, вдруг настанет черный день, денег совсем не будет – так можно наконечник и продать. Но пока вроде денег хватает, жить можно. Не так чтобы особо, с изысками, но можно.
У дочери своя семья, муж программист, хорошо зарабатывают, даже помогают маме с папой (Константин гордился дочерью – умницей и железной леди!), что в нынешние времена взрослых инфантилов вообще исключительный случай. Обычно дети с родителей деньги тянут. А Косте с Олей много ли надо? Оле надо только мольберт, краски и чтобы ее некоторое время никто не беспокоил – никто, кроме котов и попугайчика. Косте же надо… Тут уже и так все понятно.
В конце концов уснул и закономерно получил ноутбуком по балде – ноутбук обычно стоит почти вертикально на животе, и когда Костя засыпал, проклятая машинка (и довольно тяжелая!) била его крышкой ровно в переносицу – как сейчас, к примеру. После коварного удара Костя просыпался, выключал свет и с чистой совестью засыпал.
Оля спала в другой комнате – на склоне лет Константин стал ужасно храпеть и ничего с этим поделать не мог. Впрочем, и не хотел. Какая разница – храпит он или нет, если он уже на пенсии? Не в «зеленке» же спит… неприятно, конечно, но не смертельно. Отяжелел, да… все-таки уже пятый десяток добивает, чего уж там говорить…
Завтра не на работу, и эта мысль грела душу. С тем и уснул – улыбаясь чему-то хорошему.
День прожит, и вполне себе интересный день! Дай Бог не последний…
Глава 2
Хорошо, когда не надо вставать рано! Когда можно поваляться в постели, медленно выныривая из сна, как если бы поднимался к поверхности воды после долгого нырка. Перед глазами еще остатки сна, теряющиеся в тумане яркие картинки, но… мозг уже начинает работу в дневном режиме. «Прогревается» перед тем, как «поехать».
За окном дождь стучит в окно, стекая по пластику мутными полосами, машет ветвями калина, выросшая у забора. Небо все в рваных серых кусках «ваты», и ветер гонит ее куда-то на юг.
Хорошо сейчас на юге! Тепло! Впрочем, дома тоже тепло и уютно. Оля еще вчера вечером включила газовый котел, и он хорошенько нагрел воздух в доме. В меру нагрел – Оля знает, как муж не любит жару. Просто-таки ненавидит жару!
Да и на улице еще не мороз. С вечера морозило, а теперь градусов десять, не меньше. В постели, под теплым покрывалом, так уютно и хорошо!
Но надо подниматься. Во-первых, посетить «заведение». Вчера чаю надулся – литра полтора выпил, не меньше. На копе обычно так иссушает – сам удивляешься. Ходишь, копаешь, потеешь, а ветер выдувает влагу. Приезжаешь домой, и давай восполнять потерянное! Ну да, он водохлеб, так это и хорошо! Говорят, что для похудения надо много пить. Вот Костя и худеет!
По крайней мере старается, а что получается не очень, так что такого? Ну, десяток килограммов лишних, и что? Хотелось бы до сотни сбросить. Хотя и центнер при росте в 185 – многовато. Ну так не все же сало! Мышцы никуда не делись – всю жизнь спортом занимался, железо таскал. И бегал. И стрелял. Хм… если стрельбу можно назвать спортом. Как и бег по пересеченной местности в полной выкладке…
Во-вторых, нужно поесть. Оля точно что-нибудь оставила на столе – какую-нибудь еду. А если не оставила, вполне можно приготовить самому. Например, пожарить яичницу. Или сварганить рис с тушняком. А что? Хорошая кашка. Питательная! И особых усилий для приготовления не нужно.
Но прежде умыться. Не сказать, чтобы такая уж потребность в умывании, но себя запускать нельзя. Одичаешь!
На столе в тарелочке три вареных яйца и записка: «Я знаю, что холодные яйца всмятку едят только нехорошие, злые люди. Но ведь ты иногда тоже злой? А потому попитайся. И разбери барахло в амбаре! Задолбало!»
Костя скривился, как от зубной боли. Это вообще-то не барахло, а его инструменты! И не только инструменты, а еще и Особо Нужные Вещи! Сокращенно – ОНВ. И эти ОНВ лежат там, где им и положено лежать. И вещей этих не должна касаться шаловливая рука жены! Иначе они обидятся и пропадут!
Костя вздохнул и потер запястье, раздумывая на тему: «Как ты задолбала своими уборками!» Как только Оля возьмется что-то убирать, так это что-то тут же пропадает. И находится только спустя долгое время и тогда, когда эту вещь уже и искать перестал. Тенденция, однако!
Снова потер запястье и автоматически опустил взгляд, неосознанно удивившись увиденному на предплечье. Совсем забыл о татуировке! Вот же чертовщина!
Потер черные знаки, четко выделяющиеся на уже освободившейся от загара коже (солнце осталось далеко позади, в сентябре). Снова попытался стереть, поплевав на ладонь и потерев ею вправо-влево.
И вдруг – вспышка! Не очень яркая, но такая, что на секунду глаза заволокло пеленой слез, будто глянул на сияющее солнце. Когда проморгался – не поверил глазам. Прямо посреди кухни висела картина. Нет, не картина – ощущение было таким, будто Константин заглядывал в стеклянное окно, идеально чистое, прозрачное, будто после мытья, которое Оля устраивала перед Пасхой в Чистый четверг. Они не были особо религиозными, Костя и Оля Барулины, но есть такие праздники, которые приятно праздновать даже атеистам. Одним из таких праздников и была Пасха. Сладкий запах куличей, крашеные яйца, весна, которая быстро набирает обороты, – вот с чем всегда ассоциировалась Пасха. Костя любил этот праздник.
За «окном» было море. Прозрачное, невероятно прозрачное – таким море и не бывает! То море, что видел Костя, было грязным, мутным, выбрасывающим на гальку-черепашку загаженного берега обрывки водорослей, мусор и пластиковые бутылки. Здесь же была только голубая, прозрачная вода, а берег – белоснежный песок, на котором нет не то что бутылки или объедка пирога – не было вообще никаких следов человека! Только ветер шумел в листьях пальмы да волна с тихим шипением накатывалась на песок.
Пальма?! Ветер?! Волна шипит?! Что за черт?! Как он может слышать ЭТО?! И вообще – что это все значит?!
Секунд пять сидел и тупо смотрел на картинку. Потом заставил себя встать, подошел… протянул руку. Рука прошла через изображение,
