Ну да, привычка терять близких друзей у него есть. Очень плохая привычка. Стольких потерял за свою долгую жизнь, что пальцев на руках не хватит пересчитать. И близкие родственники умирали. Но это же ОЛЯ! Женщина, которой он верил на все двести процентов, человек, который никогда бы его не предал ни под каким видом! Хоть режь ее!
Ближе ее у него никого не было. И вот Оли нет. И влезть сейчас на случайно подвернувшуюся девку, на свою подчиненную – это было бы просто скотством. А у него, Кости, есть совесть. Он совесть свою не пропил и не потерял. А потому – кыш, Маша! Пока что…
Выбравшись из ванны, вытерся и надел махровый халат – прямо на голое тело. Приятно быть чистым и отдохнувшим. Текучая вода смывает негатив, накопившийся за день.
Сегодня кроме того, что ходили по бутикам, побывали у Насти с Петей. Вернее, он побывал. Машу оставил ждать в салоне такси. Очень не хотелось объяснять Насте, откуда взялась Маша и какую работу для него выполняет. Стоит на нее только глянуть, на эту самую Машу… и только мертвый не поймет, для какой работы та сгодится.
Время посещения больных уже закончилось, но что не могут сделать волшебные бумажки с видами городов? Только мертвых не могут воскресить. Пятитысячная охраннику, и он сам бежит показывать, где можно узнать про местонахождение больных, и проводит прямо к палате.
Ну что сказать… конечно, не отель «Регис», но вполне себе приличная палата – новейшие больничные кровати с электрическими регулировками, низкие столики, чтобы можно было ставить обед прямо на них, два телевизора с полуметровыми экранами перед каждой кроватью. Ну и, само собой, ванна, туалет, душ – приличный гостиничный номер, а не больничная палата.
Сиделка, молоденькая медсестра, возмутилась, когда увидела нежданных гостей, но, после того как охранник представил Константина, тут же успокоилась и быстренько вымелась вон, с любопытством глядя на странного посетителя. Уже уходя, Константин сунул ей пятитысячную, которую она вначале демонстративно не хотела брать, мол, за все уплачено, но потом взяла, розовея и стесняясь.
Настроение у ребят было уже получше, хотя, ясное дело, переживали. Настя, само собой, понятно – они с матерью были даже не как дочь и мать, а скорее как две закадычные подружки. Но и Петя любил Олю, как родную мать. Оля была очень хорошим человеком, грех ее было не любить…
Он поговорил с ними о здоровье, справился, как лечат, – лечили так, что Константин подумал: не залечили бы! Постоянно какие-то осмотры, рентгены, процедуры. Скорее всего сейчас наладят лечение, убедятся, что сепсиса нет и в голове после сотрясения не скапливается жидкость, ну и дальше пойдет все ровнее и скучнее.
Массажики делают, притирания всякие – у них даже синяки почти рассосались. Есть какой-то гель, который устраняет отеки и синяки, если они не сильно запущены, – про это Константин где-то читал. Вот и делают все по полной.
Лечащий врач три раза приходил, спрашивал, не нужно ли чего еще. Работает, отрабатывает бабло! Можно будет потом ему еще накинуть – старается ведь человек.
Купили им ноутбуки, так что теперь сидят в Сети. Петя работает удаленно, хотя Константин и сказал ему, чтобы бросал к чертовой матери эту работу. Говорит, что не может так сразу бросить – обязательства перед партнером. А он не сука, чтобы так взять и кинуть человека.
Оставил им денег – пять миллионов. Хватит и на билеты, и то, чтобы одеться-обуться. Само собой, те деньги, что были в машине, сгорели. Ну и черт бы с ними, с дурацкими бумажками! Он бы все деньги отдал, лишь бы Оля была жива…
В общем, посидел со своими, немного оттаял душой. Да и они оттаяли. Настя, похоже, весь день плакала, бледная была, как простыня. Теперь хоть немного порозовела.
Рассказал им, что нужно будет сделать, когда прилетят на Багамы. Ну и, в общем-то, все. Поговорили о том о сем и распрощались. Костя пошел к машине, которая стояла на платной парковке. Таксист был хмур, но когда Константин сверх платы подкинул ему десять тысяч, повеселел и искренне пожелал пассажиру удачи. Даже вызвался помочь донести покупки до номера, но явно был доволен, что пассажир отказался. Ну и зря – донес бы, Константин бы ему еще пятерку дал. А чего мелочиться? Пусть человек порадуется.
По приходе в гостиницу тут же залез в ванну. Маша порывалась плескаться с ним вместе, но Константин отправил ее в душ. Нечего баловаться! Тут начальник плавает бодрым тюленем!
И вот теперь он, чистый, благостный, решил поужинать. И что с того, что уже практически ночь? Еды они с собой набрали самой вкусной, самой дорогой, что смогли найти. Для чего еще деньги, если ты не можешь вкусно поесть?
Когда вышел из ванной комнаты, невольно замер: Маша была полностью одета. Черное платье, черная шляпка, черные чулки. На столе – бутылка виски, рюмки и много, много закуски – той самой закуски, что они купили сегодня в магазинах, начиная с чего-то похожего на хамон (Костя забыл название) и заканчивая черной икрой. Уже намазаны тостики, разложена нарезка, налиты рюмки. Не дополна – наполовину.
– Я так-то не пью… – мрачно заметил Константин. – Когда успела купить?
– А я заказала в номер, – пожала плечами Маша, которая была уже и накрашена. Константин вдруг почувствовал себя слегка неуверенно. Он стоял в халате на голое тело рядом с великолепной девицей, одетой как для выхода на красную дорожку Голливуда. А потом мысленно сплюнул – а какая разница, во что он одет? Главный тут – он, и пусть даже голый будет стоять – кому какое дело? Уж точно не секретарше. Надо приучать себя быть начальником!
– Константин Петрович, давайте помянем вашу супругу? – серьезно сказала Маша. – Мы же русские. А по русскому обычаю положены поминки. А когда все соберутся… ваши выйдут из больницы. Тогда уже и помянем как положено.
Константин почувствовал, как перехватило горло, и с досадой подумал, что на старости лет становится очень чувствительным. Впрочем – Оля! Только она могла сделать его слабым и податливым. И больше никто!
– Помянем… – глухо откликнулся он и сел за стол.
Они сели друг напротив друга, взяли в руку рюмки с виски. А может, это были и не рюмки, а бокалы – Константин не знал, как они называются. И не хотел знать. Он в своей жизни пил водку, вино, виски, коньяк, спирт из всего, что попадалось под руку. Из жестяных кружек, фляг, консервных банок – главное, чтобы емкость позволяла в нее налить это самое спиртное.
