Никого не осталось. Никого и ничего.
– Значит, ты, дитя?
Мне не хотелось поднимать взгляд, от одной мысли посмотреть Таносу в глаза меня колотило и бросало в холод. Но когда он опустился передо мной на колено и поднял голову за подбородок – одно движение руки, и он мог свернуть шею, – у меня не осталось выбора. В нем играло любопытство.
– Я не знаю, где камень…
– Я верю.
– Тогда чего вы от нас хотите?
– От них – ничего, – махнув свободной рукой, со спокойной улыбкой произнес Танос.
Раздались хлопки выстрелов, я резко дернула голову, испугавшись происходящего, но титан не дал мне повернуться, увидеть, как все до одного пали. У меня бешено заколотилось сердце, ужас заползал под черепную коробку, разрывая мозг тонкими коготками.
– Зачем?.. Вы же обещали сберечь половину…
– Я ничего не обещал, а ты так и не призналась. В тебе столько боли, и она не связана со смертью этих людей. Возможно, с некоторыми, но не всеми.
– О чем вы вообще говорите?
– О том, что, возможно, смогу тебе помочь. И тогда ты уже поможешь мне.
***
Горло будто обожгли кислотой, но я не могла прекратить кричать – отречься от единственного способа борьбы с болью. По телу бежали разряды, мышцы сжимались и превращались в крепкий жгут, обтягивая кости и органы. Голова разрывалась, давление возрастало и давило на виски изнутри. И единственный способ борьбы с болью – крик, что становился более сдавленным и тихим, пока не обратился в стон.
Я устала, слишком устала для борьбы. Сначала могла сопротивляться, в голове словно копошились черви, прогрызая извилины, выделяя токсичный яд. Порой мысль о смерти казалась избавлением.
– Она не соврала о природе своей силы. Поразительно…
Поразительно, что я вообще жива. Сколько это может продолжаться? Допросы под действием шоковой терапии выворачивали наизнанку, но к этому я еще была готова. Эйда говорила, быть всегда готовой – не важно, когда и где, она заранее вселяла мне мысль, что будет больно, я буду на последнем издыхании. Повторяй себе, что после следующего раза ты сдашься, после следующего раза расскажешь все… повторяй так каждый раз, и в итоге последнего раза не наступит, ты всегда будешь откладывать неизбежное.
Тело болело, глаза сохли от соленых слез, хотелось вылезти из собственной шкуры, сбросить тяжелые мышцы вместе с болью. Но будь прокляты эти пришельцы, когда они полезли мне в голову! От этого я не нашла спасения: страха, ужаса. Химические реакции в организме не удавалось контролировать, тварям удалось проникнуть в голову. Терпеть физическую боль еще возможно, но бороться с иллюзиями оказалось бесполезно.
– Мы сможем вычислить местоположение Камня Души?
– Трудно сказать, мой господин… Эта женщина обладает ментальной связью с артефактом, но не физической – приборам не распознать сигнатуру сигнала.
– А тебе, магу?
– Даже если бы и смог, Камень Души особенный, мой господин. Он умеет прятаться.
Нужно было полностью отдаться этому Камню Души, позволить забрать себя, заточить в мире иллюзий, чтобы не испытывать мучения. Бесконечная тишина и покой, а, возможно, и прострация, где я могла бы стать кем угодно.
Только возможность выбора ушла в прошлое. Сейчас у меня никого и ничего не осталось, только пара свободных минут перевести дух, насладиться холодным ложем, высасывающим из меня силы.
– Понятно, – несколько раздосадовано отозвался титан. – Тогда отправляйся на Землю за Камнем Времени.
– Да, мой господин. – Свет погас, я толком не поняла, что являлось его источником, но порадовалась темноте. – А с ней что? Избавиться?
Шаги остановились, и я ощутила сомнения, одолевающие Таноса… или же любопытство? Я настолько обезумила от боли, что чувства окружающих спутались в один комок, не оставляя для меня иного выбора, как смиренно ожидать.
– Нет. Хочу кое-что проверить, но для этого потребуется Камень Души. Бросьте ее в темницу до моего возвращения.
– Убейте… – Через силу пробормотала я в надежде, что моя отчаянная мольба будет услышана. – Просто убейте… Хватит.
Мне не хотелось более терпеть издевательства над собой, над ситуацией в целом. Одна пуля, один точный удар – и все, что может быть проще? Всего лишь щелчок пальцами, который способен растворить мою душу в пустоте.
Слуги ушли, исчезли из поля зрения необычайно быстро – или же я начала проваливаться во тьму, теряя связь с реальностью? Наверное, так, поскольку нависшая надо мной фигура титана испугала меня неожиданным появлением. Я бы дернулась или воскликнула, останься у меня силы, но, признаться, мне с трудом удавалось рассмотреть его лицо. Фиолетовая кожа… так странно.
– Ты хочешь умереть?
А по мне не заметно? – хотела сказать я, но из горла вырвалось нечленораздельное мычание. Да, я хотела умереть, черт возьми, хотела!
– А ради чего жить? – Собрав последние силы – нет, не силы – злость, ее крохотные, но обжигающие остатки, я не побоялась с раздражением сказать: – Ты убил их. Всех. Кто мог мне помочь. Кого я…
Любила? А любила ли? Любила ли кого-то из них Сигюн? А Астрид? Возможно, привязанность, необходимость, но… я толком не понимала своих чувств, боль скрывала все за белесой пеленой. Боже, я ведь любила их, верно? Хотя бы Локи, мы же поженились… или он играл мной, как и я – им?
– Смерть неизбежна в любом случае.
– Так убей и меня. Зачем тянуть? Я же ведь все равно ничего не знаю. От меня нет никакого толка…
– Сейчас – нет, но возможно, я смогу помочь тебе.
– И что тогда?
В ответ великан только усмехнулся.
– Хм. По галактике ходят много слухов о месте, где спрятан Камень Души, но не менее привлекательна история. Как царь далекого мира спрятал артефакт от безумной богини, желающей завладеть его троном.
– Я не безумна… это камень сделала ее такой.
Я уже начинала путаться в местоимениях. Я, она – так о ком же на самом деле была история, кто из нас кто?
– Версий у слухов много, но неизменно одно – богиня умирает. Но, – указав на меня рукой, словно на дивный экземпляр любимой коллекции, мужчина добавил: – передо мной обратное тому доказательство. Ты та богиня, но сила в тебе угасает. И все из-за того, что тебя изгнали, запретили прикасаться к артефакту, который ты заслуживала.
– Бред… меня убили не из-за артефакта, а потому что…
– Боялись?
– Один убил меня… а Тор и Локи ни в чем…
– Они, видимо, просто смотрели. Стояли и не вмешивались. Я угадал?
Стояли и не вмешивались. Стояли, черт подери, в оцепенении перед своим отцом, не в состоянии вставить
