— Леди Орташ?! — Риан растерянно протянул руку к синему футляру.
Я шагнула к мужу, чувствуя, что ничего хорошего подарок Хранителя не принесет. Риан с опаской открывал серебряные замочки.
— Игиш, я не звегь. Твоим детям ничего не ггозит, — Шай-ти перехватил меня. — Ткань мигов вскгыли с помощью темной магии, с ее помощью закгывать пгидется. Но обычная не пойдет, иначе демоны давно бы справились без меня. В твоем мире газгыв закгыли особенные демоны, гожденные от связи мужчины и суккуба-Хганителя. Их было тгое. Твоих сыновей тоже тгое. Все носители темной магии.
— Даже Окстис?! — не поверила я, отвлекаясь от мужа.
— Магия Ледяных дгаконов темная, — ответил Хранитель, отпуская мои плечи. — Ты же видела Кагалаигу. Могла бы сама догадаться. Я не пгощаюсь, сладенькая.
Приторно улыбнувшись, Шай-Ти щелкнул пальцами и растворился в воздухе, подмигнув напоследок.
Вот и сказочке конец! Счастье такое недолговечное лопнуло, как мыльный пузырь. Меня и моих детей используют во благо Фаратоса, не считаясь с нашими желаниями.
Закрыв лицо ладонями, я опустилась на диванчик. Риан шуршал бумагами, не говорил ни слова. Я уже хотела поинтересоваться, что такого интересного передала леди Орташ, как звук упавшего на пол футляра, заставил поднять глаза на побледневшего мужа.
— Ириш, что это? Это ведь ты писала матери? Игнис тебе призналась. Почему ты скрыла от меня, что заказчиком убийств саламандр была моя мать?
— Риан, я надеялась, что она его уничтожила, — выдохнула, опустив глаза, не выдерживая тяжелого взгляда мужа. — Я не жалею, что не сказала. Даже подозревая ее, ты был не выносим. Эта мысль разъедала твою душу. Я отыграла для всех нас двадцать лет счастья.
— Решила за меня?
— Решила и не жалею, — твердо повторила и повернулась уйти к ожидавшим нас мальчишкам. — И снова поступила бы так же. Это моя жизнь и мое счастье. Не хочу платить им за ошибки и грехи твоей матери.
* * *
Ядовитый плотный туман стелился у маслянисто блестевшей поверхности болота, закручивался у щиколоток, ластился зверем к стоявшим полукругом пятерым закутанным в плащи фигурам.
— Окстис, ты чувствуешь? — шатен скинул капюшон, указывая пальцем в невидимую взглядом точку в паре метров над поверхностью болота.
— Я чувствую прерывистую пульсацию, — откинул плащ еще один, оказывшийся демоном, — похоже на сердцебиение, только неровное.
— Я тоже… — дроу обеспокоенно глянул на старшего брата. От резкого движения капюшон соскользнул с золотистой косы. — Пульсация учащается. Заплатка едва «дышит».
Он указал в ту же сторону, и я заметила легкое мерцание воздуха, как при жаре, когда горячие потоки от нагретой земли искажают перспективу.
— Это она? — испуганно проговориля я и сошла с пенька, ноги провалились в болотную жижу с мерзким чавканьем.
— Згя ты явилась, Игиш, — с упреком произнес Хранитель, его рука по-хозяйски обвила плечи. — Это згелище не для женщин.
Я скинула руку, едва удерживаясь от гневной отповеди. Выдохнула и, стараясь, чтобы голос звучал ровно, произнесла:
— Это мои дети. Зная тебя, Шай-Ти, одних их с тобой не оставлю. Ты не на каруселях кататься их собрал.
Смерила недобро щурящегося шатена злым взглядом.
— Подозгеваешь меня и не можешь пгостить, что чегнявый ушел от тебя, а я поспособствовал? Сама знаешь, в любви и на войне все сгедства хогоши. А у нас тут и то и дгугое, — вздохнул Хранитель и отошел к Окстису, все так же вслушивающемуся во что-то только ему доступное, хлопнул по плечу, обвел присутствующих веселым взглядом и произнес:- Вгемя магической заплатки на исходе. Тгусливые демоны убгались отсюда еще вчега. На вас тгоих вся надежда. Вы чувствуете пульсацию Бгеши, ее гезонанс. Настгойте свою волну воздействия, подстгаиваясь под частоту Бгеши и запаяйте ее наконец-то.
Невидимый вихрь прошелся по Крулловой пади, впоров глянцевую поверхность болота и разогнав клочья тумана. Я почувствовала неясный нарастающий гул, от которого неприятно резонировала каждая клеточка тела. Хотелось заткнуть уши и бежать куда подальше.
— Лео, Арве, пора, — негромко проговорил Окстис.
Мальчишки молча кивнули. В зеленых глазах дракона закружился серебристый смерч магии. Похожим магическим серебром, схожим на бельмы, заволокло глаза двоих братьев-менталистов. Ветер усилился, трепля плащи и волосы застывших мужчин, казалось, вросших в болотную тину и вперившихся в одну точку. Там, в двух метрах над волнующейся черной гладью закручивался алый смерч сверкающий нестерпимо белыми молниями света. Братья усилили воздействие, стараясь сдержать рост магической воронки. На висках выступил пот, лица демона и дракона побледнели. Вихрь не сдавался, он выбрасывал ломкие молнии, словно щупы, стараясь зацепить и утащить кого-то из стоящих. Ветер усилился, неистовствуя и пытаясь сорвать одежду с собравшихся, расшатывал корявые остовы росших на болоте черных дерев. Он вырывал их и вместе с грязью зашвыривал в ненасытный зев воронки. Придерживая рвущуюся из рук ткань капюшона, с тревогой следила за щупом, подбиравшимся все ближе к Окстису. Белая молния, выбравшая целью дракона, с каждой вспышкой била ближе. Сосредоточенный на сдерживание воронки, Окстис не заметил, как молния зацепила трепещущий край полы плаща, обвилась змеей и дернула, едва не свалив дракона в грязь. Мужчина пошатнулся, оторвал взгляд. Не понимая, что произошло. Но молния, раскаленным добела жгутом уже подбиралась к ноге. Я рванула к сыну, на ходу выхватывая нож, чтобы перерезать завязки плаща. Лезвие коснулось ткани, и белый жгут тут же обвился вокруг запястья. Меня дернуло с силой, вырывая из трясины и понесло. Вокруг замелькали молнии, слепя белыми разрядами.
