День пролетел так незаметно, что в восемнадцать пятнадцать заглянула секретарь с вопросом, может ли она идти?
Отпустив её, потер лицо руками. Устал, пора перекусить.
Перекусить удалось в леткафе «Минутка», дойти до него можно пешком, от офиса оно в десяти минутах. Это леткафе было одним из моих любимых. Там подавали отменные газированные напитки «Холис». Он был создан на основе трав и витаминов. В наше время самый актуальный безалкогольный напиток. Для поддержания всех систем организма.
Около сотни лет назад, солнце поменяло свой цвет с желтого на оранжевый. Естественно, это произошло не за один день, а за множество лет, и многие растения окрасились в иные цвета, с примесью красного.
Выпив «Холеса» и съев отбивную, вызвал наземное «Олес-такси». Первый вариант летательного «Олеса».
Добравшись домой в одиннадцатом часу, снял одежду и, сразу завалился в кровать. Глаза жутко болели, и хотелось скорее уснуть. Проваливаясь в сон, вспомнил о дерзкой девчонке, как-то резко захотелось ее увидеть, хотя бы во сне.
Алиса
Рабочий день прошел как обычно, всем нужно было всё и сразу. Окунувшись с головой в договора поставок, прервалась только в семнадцать часов. Полчаса оставила про запас, для рассмотрения бумаг и отдачи их на подпись шефу.
А еще мы договорились с моей лучшей подругой рвануть в клуб. Ну как в клуб? Бар-караоке «Сказка», что в трёх минутах ходьбы от моего дома. Мы с Марусей очень любили поорать песни, и от души выплеснуть негатив в микрофон. При этом заказывали себе пиво темное, бархатное и шашлык из баранины. Не дорого, но вкусно и отдохнуть можно.
Домой зашла уже за полночь, душ и спать. На большее я сегодня не способна.
Глава 3
Алиса
Просыпаться не хотелось, тепло и уютно так… Рядом кто-то в ухо сопит….
— Блин! Опять ты? — сказала я, уже без злобы, устраиваясь поудобнее в руках Ника.
— Угу, — пробурчал тот. — Дай поспать 5 минут, устал жутко…
И тут как подскочит отпуская меня, что я чуть не грохнулась спиной на тёплые камни.
Оглядевшись по сторонам поняла, что попала опять в тот же сон, ну или не сон… В этой комнате — пещере, ничего не изменилось. Всё те же теплые, немного шершавые камни. Та же дверь — портал, переливающаяся тремя цветами. И мне очень захотелось узнать, куда нас может привести нас переливы желтого цвета.
Дождавшись, когда дверь вспыхнет желтым, положила руку на камень, и….
— Так это же моя квартира! Ничего себе!!!!!! Здорово! — почти захлопала я в ладоши. Потому как, одна рука моя лежала на камнях и удерживала портал открытым.
— Понятно, — протянул Никола.
— Красный цвет — это моя квартира, желтый — твоя, ну а голубой — какой то другой мир.
— Подержи еще руку на камне, я всё-таки попробую руку просунуть, — сказал он, уже приступая к действиям.
Рука прошла с лёгкостью, как и сам Ник. А вот, что он мне говорил оттуда, я совершенно не слышала. А руку так боязно отрывать от камня… Мотаю головой и показываю на свои уши, что мол не слышу его!
Ник оказался далеко не дурак, и понял меня с первого раза, ну или с первого взмаха руки. Вернулся ко мне с лёгкостью и с бутылкой воды в руках. Она у меня всегда стоит на прикроватной тумбе, чтобы ночью на кухню не идти.
— Тебе что-то нужно взять? — Спросил Ник.
— Или так и будешь щеголять в своих сексуальных пижамах? — Сам смотрит и лыбится…
Слов не было! Ну вот совсем не было! Смотрю на него хлопая глазами и открыв рот. А слова на языке вертятся только не очень культурные.
— Так, что ты решила Лиса? — говорит он, растягивая слова, как будто специально меня дразнит.
Ууууууу! Кинуть бы в него хоть что-то! Да времени я думаю в обрез.
— И да! В кровати тебя нет. — Сказал и покосился на дверь.
— Мне то, как увидеть? — уже прорычала я.
С этого ракурса мне не было видно. Хотя было бы забавно посмотреть на себя со стороны. Свои мысли озвучивать не стала, хотя уже пар из ушей валил, так хотелось убрать с его лица ухмылку.
— Так смотри, — подышав и посчитав до десяти, сказала я. — В шкафу в спальне, на средней полке джинсы, бери любые. Там же и футболку найдёшь. В прихожей возьми белые кроссовки. И да носки! Про носки забыла. — Протараторила я как из автомата. — Носки в комоде, верхний ящик.
Ник только кивну и сразу же пропал из вида. А мне так не по себе стало, что хоть волком вой.
Ну, я и завыла, только песню:
По синему морю к зелёной земле
Плыву я на белом своём корабле,
На белом своём корабле,
На белом своём корабле.
Меня не пугают ни волны, ни ветер,
Плыву я к единственной маме на свете,
Плыву я сквозь волны и ветер
К единственной маме на свете.
Плыву я сквозь волны и ветер
К единственной маме на свете.
Скорей до земли я добраться хочу,
Я здесь, я приехал, я ей закричу,
Я маме своей закричу,
Я маме своей закричу.
Пусть мама услышит, пусть мама придёт,
Пусть мама меня непременно найдёт,
Ведь так не бывает на свете,
Чтоб были потеряны дети.
Ведь так не бывает на свете,
Чтоб были потеряны дети.
Пусть мама услышит, пусть мама придёт,
Пусть мама меня непременно найдёт…
И тут, почувствовав на себе чей-то взгляд, вздрогнула…
Хорошо, что это был Ник, а то к горлу подступил комок, и мне уже подумалось, что я в этой комнате не одна, но и без Николы. Громко выдохнув, вперила в него злобный взгляд. И начала его отчитывать.
— Ты, что творишь? Я же чуть было не опи…, - что я несу!
— Не делай так больше! — проорала я.
— Как так? — спросил он, приподняв одну бровь. Да так сексуально это сделал, что мне на секунду показался очень даже ничего, хоть и стоит с моими вещами в руках. И в трусах по типу «бОксеры».
— Давай сюда! А то блин, прижал к себе как женщину. — Что я несу? Язык мой — враг мой!
— Короче, отдай, — сказала я, протянув руки.
— Ну и пожалуйста! — Сказал Ник и отвернулся. — Одевайся уже. И я домой схожу. Не хочу ходить босиком.
И тут меня осенило! А дальше-то что? Мы тут так и останемся? И ведь это совсем не сон!
Так и сидела, хлопая глазами, пока Ник не подошел и не обнял меня. В этот момент я была ему так благодарна, до слёз. Почти до слёз.
— Кстати, хорошо поёшь, но грустно как-то. И, что это за песня такая? — спросил и так доверительно в глаза смотрит.
— Песенка «Мамонтёнка», у нас её многие поют. Она добрая, из хорошего детского мультика, про то, как мамонтёнок маму искал.
— Хорошая песня, хоть я и не слышал начало, — уткнувшись мне в макушку, сказал он.
Мягко
