С большим трудом Гендальфу и Фарамиру удалось убедить Геральта ненадолго оставить Цири.
Йеннифэр слушала рассказ Боромира внимательно, с удивлением узнавая о событиях, происходивших с Геральтом и Цири в другом мире. Иногда она перебивала его, чтобы узнать подробности, иногда смотрела на него с недоверием, хмурясь и прикидывая насколько все сказанное является правдой – настолько невероятным казался его рассказ.
Боромир начал свою историю с самого начала, с того, как пытаясь истолковать свой вещий сон, был вынужден обратиться за помощью к эльфам. Он говорил о Совете, о Кольце и о том, как было решено его уничтожить. Он рассказал чародейке о том, что Геральта исцелили эльфы, и что его выздоровление заняло довольно много времени. О том, как они отправились в поход, как Кольцо постепенно сводило его с ума. Ничего не утаив, рассказал, как забрал Кольцо у Фродо, и как они с Цири оказались в Минас Тирите. По ходу повествования он забыл упомянуть лишь о своей бывшей неприязни к Геральту, зато честно рассказал, что под воздействием Кольца хотел казнить его и хоббитов. Он объяснил, что согласился выпустить его из тюрьмы, лишь когда Цири дала ему нерушимую клятву.
– Она ее исполнила? – с ужасом спросила Йеннифэр.
Боромир замолчал, он не знал, что ей сказать. Видя его замешательство, чародейка заволновалась.
– Ты хоть понимаешь что такое Нерушимая клятва? – спросила она.
– Понимаю, – наконец ответил он. – Если ее не исполнить, человек, давший ее, погибнет в течение суток. Но, Йеннифэр, наверное, существуют какие-то исключения из этого правила? Клятву она не исполнила, но при этом оставалась в живых довольно долгое время – не одни сутки.
– Что она тебе обещала?! – потребовала ответа чародейка, не в силах более сдерживать свое волнение.
– Обещала сделать меня королем, – пожав плечами, ответил Боромир. – С тех пор и до момента, когда мы оказались в Цинтре, прошло около недели – клятва не погубила ее.
Йеннифэр задумалась.
– Что было дальше? – спросила она.
Боромир начал рассказывать о свадебной церемонии и о том, что на ней случилось, но Йеннифэр прервала его.
– Так она вышла за тебя замуж? – спросила она.
– Да, – ответил Боромир.
Йеннифэр с облегчением вздохнула и улыбнулась ему.
– Она выполнила свою клятву, – пояснила она. – По Цинтрийским законам, муж королевы становится королем.
– Королевы? – переспросил Боромир.
– Ты так и не понял? Она королева Цинтры, только в силу некоторых обстоятельств на троне сидит ее двойник.
Боромир вспомнил девушку, которую чародейка пыталась выдать за Цири.
– И ты – если все это правда – являешься законным королем, – усмехнувшись, продолжила Йеннифэр. – Ты, а не Эмгыр, женившийся на самозванке. Как хорошо, что я чары, защищающие от прослушивания, на комнату наложила. А то, боюсь, мы оба отсюда живыми не вышли бы.
Она покачала головой и улыбнулась своим мыслям.
– В это сложно поверить! – воскликнул Боромир. – Хотя, я вспоминаю, в самом начале нашего путешествия Цири попыталась заявить о том, что она королевских кровей, но тогда мы над ней посмеялись. Геральт довольно резко прервал ее, сказав, чтобы она прекратила врать.
– Уверяю тебя, у него для этого были все основания, – сказала Йеннифэр, оправдывая Геральта. – В нашем мире имя Цири звучит, как приговор. Все ищут ее из-за редкого дара перемещаться между мирами. Император Нильфгаарда искал ее для того, чтобы жениться на ней и завладеть Цинтрой на законном основании. Ты видел его сегодня, он стоял в тронном зале возле окна. Правда, в конце-концов, он отпустил настоящую Цири и женился на ее двойнике. Только вот, есть много таких, которые не откажутся от своих планов, попади она им в руки.
Когда Боромир продолжил свой рассказ, Йеннифэр заметила, что слова даются ему с трудом. Он говорил о том, как назгулы появились на свадебной церемонии, с болью в голосе сказал о том, что на его глазах погиб его отец.
– В тот момент я не понимал абсолютно ничего, было лишь желание повиноваться воле Кольца. Чувство безысходности накрыло потом – когда я осознал, что он погиб по моей вине, – грустно произнес Боромир.
Он на некоторое время замолчал, и тишину нарушила Йеннифэр.
– Прими мои соболезнования, – сказала она. – И вот, что я тебе скажу: конечно, я не могу судить тебя или, наоборот, оправдывать, но судя по твоему рассказу, это Кольцо – действительно сильный артефакт. Бездействовал ты по его воле. А твой отец умер, как герой, защищая своего околдованного сына с мечом в руках. Он умер с честью, как воин. Я могу лишь посоветовать тебе не принижать его подвига своими бесплодными сожалениями и самобичеванием.
Боромир с удивлением смотрел на чародейку. Ее слова растеклись у него в душе, словно благотворный бальзам.
– Что произошло потом? – спросила она, не желая останавливаться на этой теме надолго.
Боромир рассказал ей о том, как его тело захватил Саурон.
– Это было невыносимо: своим голосом я отдавал приказ уничтожить Минас Тирит. Я осознавал все, но ничего не мог сделать. Цири, судя по всему, придумала какой-то план. Я так думаю, потому что когда мы сюда переместились, Кольца на моем пальце уже не было, и Саурон очень испугался. Он переместился в тело Цири, и она исчезла. Думаю, Саурон отправился искать Кольцо. Больше я ничего не знаю: ни о судьбе своего города, ни о том, что с Цири. Я надеюсь, что теперь ты мне поверишь и поймешь, что она в крайне опасном положении.
– Сама Цири точно не справится. Я учила Цири и знаю, что пока она может колдовать только на весьма простом уровне. Хотя… думаю, в такой ситуации и опытный маг растерялся бы – слишком уж это необычное явление. Ни разу не слышала, чтобы кто-то воплотил это на практике.
Йеннифэр встала и прошлась по комнате.
– Что ж, теперь я, по крайней мере, понимаю, откуда в тебе магия. Чародеи сразу узнают друг друга. Но я не почувствовала, что ты чародей, а магические способности у тебя обнаружились. С магией связан и барьер у тебя в сознании, и я не смогла незаметно прочесть твои мысли. Наверное, твой внутренний «жилец» оставил тебе кое-какие способности. Не знаю, останутся ли они у тебя навсегда или исчезнут со временем – это область совершенно неизученной магии.
– Ты веришь мне? Ты поможешь мне вернуться? – спросил ее Боромир.
– На первый вопрос мне хочется ответить утвердительно,
