Торн остановился, его лицо стало серьезным.
– Нет, Бриана, он просто растерян, – сказал друг, отводя взгляд. – Видишь ли, все, что ты рассказываешь, очень напоминает привязку. Знаешь, что это?
Я покачала головой. Торн закрыл глаза ладонью, помолчал.
– Как бы так лучше сформулировать мысль?.. – пробормотал он. Вскинувшись, заговорил с энтузиазмом: – Вот когда мой отец встретил маму, то у него крышу начало сносить, а он и без того по жизни вспыльчивый и нетерпимый. Понимаешь? Ухаживать за ней не стал, просто сообщил, что его зверь признал ее – теперь они должны быть вместе. И баста. Мама ему неприличный жест показала и давай хвостом вертеть направо-налево из принципа. Только желающих ухаживать за парой Эгера не нашлось, все знали, чем это грозит. Ну, в общем, отец маму измором взял. Он упрямый очень и не знает ни в чем отказов.
– Зачем? – не поняла я.
– Затем, что влюбился. Раз и навсегда. Нашел свою пару. Так бывает у волков. Только вот если мой отец – упрямец, то Драгислав еще хуже. Ему дамы не отказывают, но интрижки получаются очень недолговечными, для него карьера – на первом месте, Бриана. Он часто отпускает шуточки в адрес моего отца, смеется над его привязанностью к одной-единственной женщине. Мол, повязала его жена, сделала подкаблучником. Только, видно, пришла пора нам посмеяться над ним. Я не уверен на все сто процентов, но мне кажется, что его зверь тебя признал своей парой.
Я покачала головой. Торн кивнул.
– Чудненько. То есть магистр мечтает о карьере и ни во что не ставит женщин, но его инстинкты требуют… ммм… чего они требуют? – решила еще раз уточнить я.
– Тебя. И я не имею в виду просто любование тобой, Бриана, тяга будет расти. Не то чтобы быстро, но не замечать ее станет очень сложно. Кстати, твоя волчица тоже в стороне не останется.
– Что это значит? – нахмурилась я.
– То, что настоящая привязка работает в обе стороны. Хотя женщины все же могут ей противиться, если сильно захотят. Не понимаю только, почему он не объяснится, если все действительно так.
– Подожди! – Я прижала пальцы к вискам, прикрыла глаза и спросила: – Значит, он внезапно мог понять, что я – его пара? Но мне ни слова не говорит, потому что скорее всего думает, что мой зверь сам к нему явится? Вопросы задает, не стало ли мне хуже… Ждет, пока сама приду. Не наглость ли это? Или действительно карьера превыше всего? Как он там говорил? Холодное сердце – это главное здесь?
Внутри все клокотало от бессильной злости, хотелось рвать и метать. Ну или хотя бы порычать немного.
– Бриана, я не знаю. Может, мы ошибаемся.
– Может быть. В любом случае я тебя услы-шала!
Сорвавшись с места, словно ужаленная осами, с силой пнула ближайшую корягу и сразу выругалась. Ух, больно, зараза! Скривившись, потерла поврежденную конечность и, прихрамывая, пошла вперед.
– Хватит рассиживаться. Пора домой, мне еще письмо читать от тайного воздыхателя! – сказала следующему по пятам другу.
– Ну чего ты ерундой занимаешься? – Торн догнал меня и пошел рядом, с опаской поглядывая на мою свирепую физиономию. – Ведь ежу понятно, что это Ратмир тебе написал. Почему просто не объясниться с Драгиславом и…
– Ты слышишь себя? Я едва знаю этого Драги-слава! Да, что-то чувствую странное, но повод ли это отчитываться перед ним за каждый шаг?! – Уперев руки в бока, остановилась и, четко выводя каждое слово, произнесла: – Нет уж, я себя уважаю! А все эти твои байки про зверей и их пары оставь для кого-нибудь другого. Учеба, учеба и еще раз учеба! Кроме того, нам еще с Муном разобраться нужно. Некогда голову ерундой забивать.
Я довольно улыбнулась, понимая, что приняла верное решение.
– Как же с вами, девушками, тяжело, – покачал головой друг. – Я тебе говорю, что он скорее всего влюбился, а ты себе черт-те что придумала и нашла повод обидеться. Вот если бы ты рассказала ему про свои подозрения…
Махнув на незадачливого сводника рукой, я снова отправилась в путь, громко приговаривая:
– Сами во всем разберемся. Если твой дядя захочет. Я буду думать только о деле. Сдержанная, расчетливая и бесчувственная, вот какая я теперь…
* * *Соседи ушли на обед, а я осталась, сославшись на головную боль.
Лежа в постели, снова и снова мучительно прокручивала в голове разговор с Торном и письмо от «Марика-Ратмира»:
«Привет!
Хотел повидаться лично, но, оказывается, у вас там временно закрыли проход, никому выходить на свиданки нельзя. Магистр Тарлауг согласился передать тебе письмо – отличный парень, и чего на него все наговаривают? Был у твоих – там все хорошо. Батька твой требовал вернуть дочь домой, но, узнав, что ты поступаешь в тайный институт благородных девиц, сдался и велел передать следующее: «Глеб твой свиньей оказался – поженился на другой, так что учись и жениха заодно приглядывай». Мамка твоя плакала и пирогов домашних передала для тебя. Съел их в пути, очень вкусно. Спросил у магистра, что нового у моей невесты – не знакомым же ему представляться? Теперь знаю, что ты поступила и три года будешь грызть гранит науки. А еще знаю, что мужик этот на тебя запал, а меня люто возненавидел, хотя я ему лучшую свою улыбку презентовал. Быстро ты, однако, Глебу тому замену нашла, молодец. В случае чего обратись к Кириане, она мне напишет.
Ратмир».
«Обратись к Кириане»… Дальше откладывать разговор с драконшей было нельзя: мало ли что Муну в голову взбредет?
Повернувшись на другой бок, достала из-под подушки мятую записку от проректора. «Я буду очень рад снова увидеть Вас. Успехов в учебе, Ваш пр-р Тарлауг». Рад он будет, как же… Зверь его обрадуется, а сам он только сильнее хмуриться станет. Знаем, проходили.
Еще раз перевернулась на бок.
Ох, бедная моя головушка, столько мыслей в ней! Как в котле варятся, закипают. Рывком поднявшись с постели, я подбежала к окну и сняла магическую защиту. Прохладный воздух ворвался в комнату, растрепав остатки моей прически. Как же хорошо!
Дома, когда я чувствовала, что слишком сильно нервничаю из-за чего-то, мне достаточно было прийти в конюшню и взять одного из отцовских жеребцов на прогулку. Поездки эти творили настоящие
