Декс сократил расстояние между нами, возвышаясь надо мной. Его прекрасные глаза прошлись по моему лицу, задержавшись на моем рте на мгновение, прежде чем вернуться к моим глазам.
— Сон уже взъебал меня.
Я потянула свою руку.
— Спокойной ночи.
— Детка, — сказал он, потянув меня за пуговицы. — У меня поганый характер, и это был дерьмовый день для меня. Я говорю всякое дерьмо, когда злюсь.
Конечно, потому что это было так чертовски легко. У него был дерьмовый день, так что он может оскорблять меня за моей спиной. Правильно. Нашел логическое объяснение. Неправда.
Козел.
Я просто уставилась на него в ответ.
— Просто выбрось это из головы, хорошо? Меня сводит с ума то, что ты избегаешь моего взгляда, — выдохнул он. — Я не занимаюсь этим странным дерьмом, детка.
— Если я прямо сейчас начну смотреть тебе в глаза, ты оставишь меня в покое? — спросила я его шепотом.
Что-то промелькнуло в его глазах.
— Ты не станешь забывать об этом?
Мою грудь сдавило белым горючим гневом. Быть уволенной лучше, чем уволиться, если я постою за себя, правда ведь? Сонни был моим братом, он бы понял меня с полуслова, если бы я объяснила. И потом, все равно коленки будут сбиты.
К тому же, всегда есть работа в стрип клубе. О, Боже.
Учитывая мои характеристики, я наклонилась ближе, сокращая дистанцию между нами, на микроскопический, учитывая разницу в росте, один фут.
— Не каждый день кто-то, кого я не знаю, называет меня долбанной идиоткой, потом оскорбляет мою одежду и мою способность распоряжаться рабочим временем, — я посмотрела прямо ему в глаза, не беспокоясь, что он поморщился.
— Я бы сказала, что мне жаль, что пришлось просить тебя о помощи, и что я могу притвориться, что ты не ранил мои чувства, но я не буду. Если бы ты показал мне как все делать медленнее, или не закатывал глаза каждый раз, когда я записывала что-то в свой блокнот, мне бы не пришлось этого делать. Я не дура или идиотка или тупая или кем там еще ты меня называл, — честно говоря, я не собиралась говорить ему, что он ранил мои чувства, но как только слова вылетели, Вселенная заключила сделку. В общем, я не могла забрать их обратно, так что на них я и остановилась. — А сейчас, я просто зла, и я хочу пойти домой.
А Декс, Декс просто смотрел на меня глазами цвета ирисов.
— Ты не знаешь, какого это иметь хреновый день, принцесса?
Принцесса?
Принцесса?
Этот кретин и понятия не имел.
Я сделала еще один вдох, успокаивая себя. Я не собиралась снова становиться слабачкой. НИ ХРЕ НА. С меня хватит. Если меня уволят, это будет лучше, чем, если я уйду сама. Так что я переложила это на него настолько мягко, насколько могла.
— Когда у меня хреновый день, принц, — прошептала я, решив в последнюю минуту оставить Герцога Членорылого, пробуя на языке, — я плачу. Я читаю. Я прибираюсь. Я ем вредные продукты. Я плаваю или чищу двор. Я не заставляю людей чувствовать себя дерьмом, ваше королевское высочество.
Глава 6
— Ты уверен, что тебе не влетит за это?
Верхняя часть тела Сонни исчезла под машиной минуту назад с инструментами и поддоном. Я плюхнулась на шину, которая стояла в стороне в отсеке, где он работал, наблюдая за ним, потому что я не имела понятия, чем помочь.
— Все в порядке, Риз. Поверь мне.
Ну, дерьмо.
Мастерская была закрыта по субботам, о чем явно кричал знак на воротах, мимо которого мы проходили.
Лично я была бы против того, чтобы меня арестовали за незаконное проникновение, но Сонни не выглядел взволнованным ни на грамм. Плюс, я заметила три байка и две машины, припаркованные рядом с большим соседним зданием, прилегающим к цеху, так что я поняла, что, по крайней мере, мы были не одни, или кто-то частенько просто использовал парковочное место.
Только я не была уверена хорошо это или плохо.
— Ты доверяешь мне, не правда ли? — спросил он меня дразнящим тоном.
— Нет, — я потянулась ногой, чтобы толкнуть его колено. — Да.
Потому что доверяла. Правда. Сонни никогда меня не бросит, если вдруг будет нужен мне.
Не смотря на это, я не хотела рисковать его работой просто потому, что не могла поменять масло.
— Ты уверен?
Грязная синяя тряпка пролетела по воздуху и попала мне прямо в лицо.
— Кончай спрашивать.
— Цыц, — пробормотала я, корча рожицу, взяла тряпку указательным пальцем и бросила обратно в него.
Он работал молча пару минут, звук металла о металл и капающего масла заполняли тишину, пока он снова не заговорил.
— Разве в прошлом месяце не была годовщина твоей матери? — спросил он приглушенным голосом.
Я замерла, удивившись тому, что он помнил дату.
Но так же быстро, как вспыхнула моя признательность к нему, далекое, но знакомое чувство боли заполнило меня изнутри. Это было неправильно, но секунду спустя прошло, как будто и не было. Я облизала свои губы и сосредоточилась на ответе.
— Да. — Восемь лет прошло с тех пор, как моя мама умерла, но ощущалось так, как будто это было две жизни назад. И это было хорошо, я думаю. Уилл и бабуля согласились бы со мной.
Мне потребовалось много лет, что бы принять то, что отец ушел от нас. Годы слез и страданий, и чувства пустоты, которое, я думала, никогда не уйдет. В десять лет, просто уму непостижимо, что отец, которого ты любишь и обожаешь, может просто… уйти. Спустя какое-то время он появился опять, когда мама заболела, и я перешла от состояния расстроенной к состоянию абсолютного бешенства.
Когда я в нем нуждалась раньше, он пропал с лица земли. Даже Сонни не видел и не слышал ничего о нем.
Я даже обвиняла его немного за то, что случилось с мамой. Возможно, если бы она не любила его настолько, и потом была брошена с двумя детьми, разрываясь на двух работах, возможно с ней было бы все нормально.
Но все было не так. Она умерла и оставила нас с психически больной бабулей, которая делала потрясающую пахлаву на завтрак.
Папа был жив, но он стал давно потерянной мечтой. Давно потерянной мечтой, которая растворилась в дыме и пепле сразу после похорон мамы.
Уилл был там. И без Уилла, нуждающегося во мне, чтобы двигаться дальше, я бы не прошла через те ужасные месяцы, которые разрушили для меня любой шанс получить достаточно хорошие оценки, чтобы я могла получать стипендию. Стипендию, которой я бы
