Ему не то чтобы холодно, по крайней мере – не снаружи.
«Макс, я ведь не дурак… хоть и могу иногда таким показаться. Но даже если я приму твоё объяснение, мне всё равно кажется, что я не сделал ничего, что могло бы быть оценено в два миллиона…»
Глядя на отражение в луже густого куста, подсвеченного ярким оранжевым фонарём, Алекс внезапно осознаёт, что отражение это уже не размыто бесконечным каплями – дождь кончился. И воздух после него совсем не кажется ледяным, скорее удушливо влажным.
Наконец-то можно выйти из-под козырька.
– Макс?
– Да?
– Так ты не ответил… не знаешь, сколько я должен твоему отцу?
– М-м, минуту. Ну смотри, частный рейс обошелся довольно недорого – всего пять тысяч евро…
«Недорого» и «пять тысяч евро» – Алексу кажется, этим словам не место в одном предложении. Он даже нечаянно роняет телефон в попытке передать его в правую руку. Но увы, из пяти пальцев нормально гнуться только два – и вот его смартфон уже разлетается на запчасти: аккумулятор в одну лужу, крышка с задней стенки в другую, остальное отскакивает на мокрый газон. И чтобы заново всё это собрать, предварительно кое-как обтерев об изнаночную сторону свободной штанины, Алексу приходится применить незаурядную ловкость…
– Кхм, прости, я уронил телефон. Совсем забыл про гипс…
– Ага, это мне тоже знакомо. Так на чём мы остановились?
– На частном рейсе…
– Пять тысяч евро. Так, дальше-
– Стоп. Можно в рублях? А то я как-то забыл с утра проверить курс валют…
– М-м, ладно. Это примерно четыреста пятьдесят тысяч деревянных. Подготовка к операции, всякие анализы, УЗИ и прочее – почти триста, сама операция – семьсот, непосредственно госпитализация – пятьдесят тысяч в день-
– Эм… – Алекс перебивает его во второй раз. – В день?
– В день.
Голос Максима звучит совершенно обыденно, он будто бы читает с чека из супермаркета. А вот у Алекса закружилась голова – он ведь понятия не имел, во сколько на самом деле обходится лечение его мамы и даже просто её нахождение в этой клинике…
– Макс, я немного запутался, давай посчитаем… мне кажется, или общая сумма уже перевалила за два миллиона?
– Пока нет. Но твоей маме ещё как минимум неделю предстоит провести в больнице, а то и две, плюс разные восстановительные процедуры и лекарства – так что, в принципе, да – на всё твоих денег не хватит… но это только если ты решишь выплатить долг отцу прямо сейчас.
– А откуда ты… вообще взял эти цифры?
– Так вот они, чеки – все забиты в электронную бухгалтерию. Знаешь, мой папа очень уважает учёт, и даже экономке велит записывать все покупки до последней копейки…
– Омг.
Алекс заставляет себя снова двинуться по направлению к выходу с территории больницы. Влажный воздух очень плотный и тяжёлый, вдыхать и выдыхать его – тот ещё труд. Но концентрация на дыхании помогает Алексу немного успокоиться и почти даже смириться с реальностью в виде цифр с приличным количеством нулей.
– Ну что скажешь? – напоминает о себе Максим.
– О чём? – Алекс чувствует, что потерял нить разговора.
– О том, чтобы не выплачивать долг прямо сейчас? А взять на себя только предстоящие расходы?
– А ты? Макс, моя неприязнь к твоему отцу – это ведь только половина дела. Ещё я не хочу, чтобы ты чувствовал себя неуверенно перед ним. А пока моя мать обязана ему своей жизнью…
– Тц… ну зачем всё так усложнять? – в телефоне раздаётся тяжёлый вздох. – Даже если ты вернёшь ему деньги, это не изменит того факта, что он пришёл вам на помощь в трудный час. Может, мой старик и редкостный мерзавец, но доводить эту ситуацию до абсурда тоже не стоит. Тем более, из-за меня… так, погоди… вот. Всё.
Услышав писк, Алекс невольно отнимает от уха телефон, чтобы проверить смс – но не видит ни одного нового уведомления. А значит, писк раздался на стороне Максима?
– Что ты сделал? – осторожно интересуется Алекс.
– Выкупил твой долг.
– Э…
– Да, теперь ты должен только мне и больше никому. И поверь, я не позволю тебе так просто отвертеться от этого долга!
– Что… ты имеешь в виду?
– О, ничего особенного. Только то, что тебе придётся хорошенько на меня потрудиться…
Тихий смех заставляет притихший в области затылка рой мурашек побежать по позвоночнику. Алекс даже не замечает, что едва не выходит на проезжую часть – оглушив резким, истеричным гудком, перед носом проносится яркое пятно какой-то машины.
– Эй, ты что, не дома? – возглас Максима застаёт Алекса прижатым к фонарному столбу. – Куда тебя понесло так поздно?..
– Спокойно. Я всего лишь возвращаюсь из больницы…
– В одиннадцать ночи?!
– Ну знаешь… Григорий, палец, гипс, потом разговор с Надеждой и дождь…
Оправдываясь, Алекс постепенно приходит в себя. Слыша нотки подозрительности в голосе Максима, он совсем не чувствует раздражения, а ведь говорят, что «ревность – оскорбление недоверием». По крайней мере, именно так заявил герой фильма, который Алекс смотрел вчера перед сном. Однако он почему-то не ощущает себя оскорблённым. Ведь у всего есть обратная сторона, и если бы Максим, допустим, узнав, что Алекс куда-то пошёл на ночь глядя, просто проигнорировал это – разве именно такое отношение в итоге не оказалось бы ещё более обидным?
– Не лови такси, – приходит внезапный приказ.
– М-м? Почему?
– Тц-тц-тц, ну что за святая простота? Ты, конечно, не девушка, но всё-таки в Тель-Авиве! Вызови машину через Яндекс.Такси…
– Ты уверен?
– Уверен. Давай. И не отключайся, пока не доберёшься до дома.
– …как скажешь…
Алексу и правда удаётся заказать такси и даже заранее оплатить его рублями через российское приложение. Правда, при этом красивая цифра на его счету из двойки с шестью нулями уменьшается и превращается во что-то невразумительное, но тут уж ничего не поделаешь.
Дорога уже знакома. Глядя в окно и перебрасываясь с Максимом мало что значащими фразами, Алекс даже может назвать ему некоторые места, где сейчас проезжает, и самостоятельно определить, как далеко ещё осталось до пункта назначение. Он расслабляется всё сильнее. Начинает зевать. Однако стоит выйти из такси, как взгляд Алекса падает на пустое пространство на асфальте перед домом – и вся беззаботность вместе с сонливостью тут же улетучиваются.
Оглядевшись по сторонам и только после этого отперев дверь, Алекс наконец-то оказывается внутри уже ставшего ему почти родным дома.
– Я на месте.
– Отлично. Примешь душ и в постельку?
– Типа того…
– Не забудь подрочить, думая обо мне.
– Хо-… блин, Макс!
– Да-да, и не забудь растянуть себя хорошенько, и вообще
