— И ты полагаешь, что я — один из таких?
Даже до разговора с Энной на мосту я сомневался, что когда-нибудь смогу стать тейзаном Фериус, и почти потерял надежду.
— Чаще всего ты заставляешь меня думать, что я все делаю неправильно. Или мыслю неправильно. Или просто неправильно устроен.
Она похлопала меня по щеке затянутой в перчатку рукой.
— Ты такой и есть, Келлен. Мы все таковы… — Она повернулась и направилась к вывеске аптекаря. — Но ты не оставляешь попыток стать лучше, а это — я считаю — уже кое-что.
Фериус уже прошла несколько шагов, когда я сказал ей в спину:
— Ты права.
— Я всегда права, малыш. Будь иначе, я бы давно уже лежала в земле.
— Я имел в виду: раньше, когда ты сказала, что тот трюк больше не будет работать со мной. Он и не будет.
Фериус не замедлила шага.
— Тогда спроси еще раз, Келлен.
— Ты знала, что сестра была в той комнате? Ты пришла туда, хотя никогда не ввязываешься в дело, не понимая, что тебя может ожидать. Так знала ли ты, что Шелла там?
— Звучит как вопрос, на который ты уже знаешь ответ, малыш. Поэтому задай другой. Настоящий.
Я заколебался, не зная, какой ответ будет лучше для моего душевного спокойствия. Либо Фериус застигли врасплох, как и меня, — и тогда оказалось бы, что она совсем не такова, какой я считал ее все это время. Или же она все знала и позволила мне войти туда, чтобы убить мою родную сестру. Предки, я же был на волосок от того, чтобы это случилось!..
В итоге я не сказал ничего. Фериус остановилась. И вернулась ко мне. Она протянула мне руку. Сперва я подумал: она хочет, чтобы я взял ее за руку, но потом опустил взгляд и увидел на ладони остатки зеленых листьев. Я не ботаник, но любой посвященный джен-теп узнает ночецвет — или, как его чаще называют…
— Истощающая трава?!
Я рефлекторно потянулся ко рту, чтобы соскоблить с языка остатки этой дряни. В наших людях живет инстинктивный страх перед ночецветом, потому что это растение блокирует магические способности.
— Когда ты схватила меня в темноте, я подумал, что горький привкус во рту — это от страха. Но нет! Ты засунула в меня истощающую траву!
Она вытерла руку о штаны.
— Не кори себя за ошибку. Чувствовать горечь — обычное дело, когда тебе страшно.
— Мне не корить себя?! Это ты меня отравила, когда я собирался войти в комнату, полную магов!
Она фыркнула.
— Эй, помнишь, как ты попробовал мое варево? Так что давай не будем о ядах и отравлениях. А что до тех двух болтунов в комнате — на мосту Игральных Костей можно найти уличных клоунов пострашнее любого из них.
— Но ты спрашивала меня… Ты велела мне быть готовым к тому, что придется хладнокровно убить кого-нибудь!
— Горячая кровь или холодная, она всегда красная, когда вытекает из тела.
— Ты знала, что Шелла там! Зачем ты это сделала со мной?
Выражение лица Фериус стало мягким… печальным. Казалось, ей даже немного стыдно.
— Я должна была знать, малыш.
Тут уж моя собственная кровь закипела.
— Знать что?
— Насколько ты опасен.
— Мы путешествовали вместе целый год! Ты видела, как я сражаюсь. Ты знала, готов ли я убивать людей…
Она покачала головой.
— Не так. Не так, как в этот раз. Ты шел, собираясь убить, даже если тебе не будет грозить непосредственная опасность. Оборвать чужую жизнь без суда, без доказательств. Ты просто взял — и решил, что эти люди виновны, а ты станешь их палачом.
Я вдруг вспомнил о другой карте, лежавшей в моем кармане. «Путь Теней», который нарисовала Энна.
— Они были виновны! Именно они управляли обсидиановым червем!
Фериус устало вздохнула.
— Мы пока ничего толком не знаем, Келлен. Мы никогда не знаем наверняка. Аргоси пытаются следовать путем Воды. А это значит — идти по жизни, не причиняя вреда другим и поддерживая мировое равновесие. Но некоторых людей и некоторые события нельзя игнорировать, поэтому мы также следуем путем Ветра и ищем дискордансы. И лишь когда мы уверены — гораздо увереннее, чем были в той башне, — мы встаем на путь Грома и противостоим другим людям.
— Итак, я провалил испытание, которое ты мне устроила?
— Это не было… — Она осеклась и кивнула. — Да, малыш. Ты потерпел неудачу.
— А ты проверяла, гожусь ли я стать аргоси. Да? Хотя знаешь что? Это не имеет значения. Потому что, когда мы вошли в эту комнату, действие травы прекратилось, я потерялся в Тенях и едва не убил свою сестру.
— Забавно. Мне она не показалась такой уж мертвой.
— Да, но я…
— Ты правда думаешь, что смог бы остановиться, если бы в твоем сердце была хоть половина той тьмы, которую ты себе приписываешь?
Фериус чуть согнула колени, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Я почти одного роста с ней, и эта ее привычка меня бесит. Но она все равно так делает.
— Когда-то ты был нормальным ребенком… Ну, нормальным в понимании джен-теп. Затем у тебя все это отняли. Теперь ты живешь, каждый день оглядываясь через оба плеча. Думаешь, это проходит бесследно, малыш? Ты сердишься — и имеешь на это право. Гнев не делает тебя чудовищем. И он не делает тебя особенным. — Она взяла меня за руку. — А знаешь, что делает?
Я снова вспомнил о шраме на груди Энны. Шраме от удара клинком, который чуть не прервал ее жизнь.
— То, что я не даю гневу возобладать надо мной?
Ее взгляд смягчился на мгновение, затем она ухмыльнулась и мягко похлопала меня по щеке.
— Нет, малыш. У тебя ужасный характер. Но вот что ты умеешь делать хорошо — выбирать себе наставников.
Фериус отвернулась и продолжила путь, но, едва сделав пару шагов, споткнулась. Каким-то чудом я ухитрился подхватить ее и удержать от падения. Несколько секунд она просто стояла, держась за меня. Я слышал хрипы в ее легких и чувствовал, что ее сердце колотится слишком быстро.
— Почему ты позволила Завере победить тебя?
Я пожалел, что сказал это вслух. Каким бы ни был ответ, он не обрадует никого из нас.
Фериус выпрямилась
