Вижу, грузовик уже прибыл. Табличка говорит, что мне к нему. Солдат принимает новобранцев, проверяя направления. Покажу ему своё.
«Залезай».
Прямо в кузов? Хорошо.
«Чара!»
Этот голос вынудил меня развернуться. Дональд Ляс, ты ещё не дождался своего транспорта, по билету которого поедешь на войну. Мне казалось, уж тебя в первую очередь заберут, но ошиблась.
— Чара, прошу тебя, береги себя. Нам, увы, не по пути, но я буду ждать твоего возвращения.
— Позаботься о себе, Дон.
— Не могу. Буду думать о тебе, Чара Чарг. Мне очень хотелось бы, чтобы ты осталась в качестве гражданского лица и прошла в бункер, но ты решилась идти на войну. Поэтому я убедительно прошу тебя поберечь себя. Если бы только я мог быть рядом с тобой…
— Мне нет повода, не ради чего или не ради кого себя беречь, Дон. У меня никого не осталось, кто смог бы меня уберечь от смерти.
— А как насчёт меня?!
— Нет. И прощай.
Зайду глубже в кузов, чтобы оказаться дальше от тебя. Не пытайся докричаться, отвечать не стану. Всё уже в прошлом, Дон. Спасибо, что защищал меня, но больше твои чувства для меня ничего не значат. Наши отношения остались в прошлом и точка, тебе следовало это уяснить ещё тогда, в кулачном бою с Эдвардом. Если я и буду сражаться за жизнь, то ради Эдварда.
Ещё пара человек села в грузовик. Дверцу захлопнули и заперли, солдат прошёл вдоль машины и занял своё место. Завёлся мотор, мы двинулись с места. Позади остаются три года жизни в полной семье, семь лет в детском доме-приюте, восемь лет жизни в семействе Аух, четыре года обучения в Академии, год отношений с Дональдом Лясом и год жизни с родным отцом. Всё позади, в прошлом. Почему-то мне как никогда спокойно, даже до полного безразличия доходит. Что со мной будет — знать не могу и даже не желаю. Пускай будет что будет. Ещё накануне я обратилась к мадам Цэган за помощью и попросила её обстричь мне коротко волосы. Многие были удивлены, но мне безразлично. Длинные волосы на войне будут мешать не хуже лишних чувств, привязанности к кому-то. Поэтому я должна быть безразлична, хладнокровна ко всему, что может стать преградой для меня. Именно безразличие отличает Убийц от Спасателей. Первым безразлична Судьба жертв, вторые горячи сердцем. Вот что я наблюдала в глазах Сако Альцберг Ёрш в тот вечер, когда впервые встретилась с ним — безразличие к своим жертвам. Это же можно было прочитать в глазах Дона на первой миссии, в глазах Иной в день, когда она защитила меня от Убийцы. Наконец, оно поселилось в моём сердце. Теперь нет сомнений — моё профессиональное становление завершилось. Отныне я — подлинный Убийца, а не скудная пародия.
Вспомнила! Но к чему? Со дня смерти отца некому стало поливать антуриум, что некогда купила мама. Должно быть, красный антуриум уже никогда не расцветёт и уже засох. Говорят, пока цветёт красный антуриум, в семье будет обитать счастье…
