Не понимаю, в какой момент уже мои руки оказались на его шее, крепко обнимая, а сама я — почти сидящей на широких перилах, уверенно удерживаемая за талию. Ноги непристойно широко раздвинулись, и Александр удобно устроился между ними, без всякого стыда прижимаясь вполне ощутимой выпуклостью: через домашние мягкие штаны я отлично все чувствовала. Но сознательная часть меня потерялась в бушующем шквале эмоций и ощущений, я лишь отметила, что горячая, нетерпеливая ладонь уверенно нырнула под свитер, и пальцы медленно провели вверх по позвоночнику, оставляя обжигающий след из мурашек и заставив выгнуться. О-о-о… Я зажмурилась крепче, ловя разноцветные круги перед глазами, одежда моментально стала неудобной и колючей, раздражала слишком чувствительную кожу. Захотелось от нее избавиться, и еще — от мучительно-сладкой, тягучей боли внизу живота, отдававшейся пульсацией между ног. Я летела в пропасть, моментально позабыв про все, остались только жадные губы, скользившие по моему лицу, шее, уверенные пальцы, уже переместившиеся вперед и гладившие упругое полушарие, не скрытое бельем. Мой лихорадочный шепот и жаркое томление, стекавшее к горевшей огнем чувствительной точке.
Беззвучно всхлипнув, я обвила ногами Александра, вцепившись в него и изнывая от желания, пожаром несущегося по венам.
— С-саша-а, — тихо, беспомощно простонала, когда он медленно обвел набухшую вершинку и мягко сжал ее.
Тело пронзила молния острого удовольствия, я выгнулась, хватая ртом воздух, и около уха раздался хриплый смешок:
— Ого, какая ты отзывчивая, Лесечка…
На меня как ушат холодной воды вылили, я очнулась, вернувшись в реальность. Скромняшина, что ты творишь? С ума сошла? Обжимаешься с шефом, позволяешь ему себя лапать, хотя совсем недавно заявила, что тебя быстрый секс на рабочем столе не интересует. Даже с таким обаятельным, как Смычковский… О, мой бог. Теперь лицо горело от мучительного стыда, я резко отвернулась, дернувшись в сторону и молча начав поправлять задранный свитер. Так, нет, дальше это продолжаться не может. В понедельник же напишу заявление. Жалко, конечно, такое хорошее место работы — я филиал имею в виду — но мое душевное здоровье дороже. Найду что-нибудь другое, может даже ближе к профилю, и займусь дизайном.
Однако отпускать меня не собирались.
— Куда-а-а? — протянул шеф, шустро сдернув с перил и прижав к себе уже двумя руками.
Ну хоть грудь мою оставил в покое, наглец начальственный. Я замерла, пытаясь восстановить дыхание, мышцы на плечах свело от напряжения.
— Пустите, пожалуйста, — тихо проговорила, порадовавшись, что голос не дрогнул. — Не стоило этого делать…
— Стоило, Олеся, — перебил Смычковский к моему замешательству. — Теперь я убедился в этом окончательно, — его ладонь провела по волосам, неожиданно мягко и нежно. — Ты удивила меня, знаешь ли, я уж думал, искренних и честных женщин не осталось, — со смешком добавил он. — Кто бы мог подумать, что такое чудо скрывается в моем собственном филиале, — задумчиво протянул Александр, и мое замешательство переросло в растерянность.
Я замерла, слушая с гулко колотившимся сердцем, а Смычковский между тем продолжил:
— Ты скромная, ответственная, не карьеристка, любишь свое дело и не мстительная, — его пальцы перебирали пряди, и я невольно расслабилась, прикрыв глаза и прислонившись к груди шефа, слушая и не веря тому, что слышала. — А еще, в самом деле не мешаешь работу и личное, — со смешком добавил он, и моим щекам снова стало тепло. — Что весьма похвально. И даже вне офиса ведешь себя так, будто мы на работе, — его голос приобрел вкрадчивые интонации, а пальцы спустились к основанию шеи, мягко массируя.
— Потому что вы все равно… — пробормотала я, но договорить мне не дали.
— Ты, Олеся, — категорично заявил Смычковский и снова приподнял мою голову за подбородок, оставив в покое затылок.
Разочарование чуть не вылилось в длинный вздох, но я сдержалась.
— А? — выдала я глупое, хлопнув ресницами.
А наглый, невозможный, возмутительно обаятельный и притягательный начальник, чуть наклонившись ко мне, повторил с коварной усмешкой:
— Хватит выкать, Леся, после всего, что у нас было, звучит мягко говоря нелепо.
— Да ничего у нас… — тут же возмущенно вскинулась я, с досадой ощутив, как изнутри в который раз за этот длинный день плеснуло жарким волнением.
— Было, — твердо произнес Александр, еще понизив голос до бархатистого шепота, и погладил большим пальцем мою нижнюю губу. — Поцелуи — точно, и тебе нравилось, я чувствовал. Так что, есть кто-то, или путь к твоему сердцу свободен? — снова поинтересовался он, и я от смущения не нашла ничего лучшего, чем ляпнуть?
— Зачем вам… тебе… знать?
Смычковский же наклонился совсем к моему лицу, наши губы разделяли считанные миллиметры, и я ощущала его горячее дыхание, с безнадежностью понимая, что сейчас меня снова поцелуют. И я не буду против…
— Потому что я собираюсь ухаживать по всем правилам, Лесечка, — проникновенно сообщил Александр, и от того, как он меня назвал, пробрала жаркая дрожь, затаившись внизу живота лавовым озерцом. — Уже по-настоящему и без всяких провокаций. Ты ведь не возражаешь, да?
Господи, с таким голосом в сексе по телефону работать, а не начальствовать в офисе. Вот и вышла подышать воздухом, Олеся, на свою голову. А также, на другие части тела. Мне сейчас что только что предложили?.. Встречаться по всем правилам?.. И кто, собственный шеф?
— А-александр… — пробормотала я и запнулась, чуть не обозвав по отчеству. — Мы же работаем вместе…
— Лиля и Лешка тоже, им это не помешало, — невозмутимо отозвался Смычковский, продолжая поглаживать мой рот. — В общем, раз так вышло с выходными, считаю это знаком, — хмыкнул он. — Можешь пока привыкать к мысли.
Что-то я туго соображать стала, потому что зачем-то задала очень глупый вопрос:
— К какой?
— Что за тобой будет ухлестывать сам гендиректор, — со смешком и изрядным ехидством повторил Александр и снова приник к моим губам.
ГЛАВА 16.
Теперь уже гораздо нежнее, бережнее, лаская ставшие крайне чувствительными губы, медленно скользя по ним языком и не торопясь проникать внутрь. Наверное, я была слишком растеряна и выбита из колеи всем происходящим, резкой переменой в поведении Смычковского, поэтому послушно обмякла в его руках, понимая, что от меня уже ничего не зависит. Тело плавилось, наполнялось горячей, сладкой негой до самой последней клеточки, перед глазами вспыхивали разноцветные искры, а поцелуй
