Мы доехали до ресторанчика, уютного места с интерьером под старинную таверну, балками и мебелью из темного дерева, и настоящим большим очагом в зале. Нам выделили столик в алькове в глубине зала, и едва мы устроились, как сразу начали приносить блюда — оказывается, Саша и ужин заказал, не только столик. Я ничего не имела против и очень обрадовалась горячему, пряному глинтвейну — на улице все-таки еще было по-весеннему прохладно. Смычковский сел рядом, взяв мою ладонь и тихонько поглаживая пальцы, и я моментально разомлела.
Вечер прошел чудесно. Мы общались, неторопливо ужинали, и атмосфера была совершенно уютной и мягкой. Саша сказал, что у него тоже есть дом за городом, только в другой стороне от Леши и Лили, и там рядом река, а не озеро, и еще, что прямо на территории имеется горячий источник. Я уставилась на него круглыми глазами.
— Да ладно? — недоверчиво воскликнула, покачав головой. — Как так тебе удалось отхватить такой лакомый кусочек?
— Вообще, по наследству, — усмехнулся Саша. — От родителей. Там вообще много ключей, и речка даже зимой не замерзает, утки с удовольствием зимуют. Хочешь, в следующие выходные поедем туда. Правда, участок слегка запущен, — он немного смущенно пожал плечами. — У меня руки не доходят, я редко туда приезжаю.
Приглашение прозвучало неожиданно, но приятно. Я отпила глинтвейна и кивнула.
— Было бы здорово, — искренне ответила.
— Ну вот и замечательно, — невозмутимо откликнулся Саша. — В пятницу отпразднуем день рождения фирмы, а в субботу поедем.
Закончив ужинать, мы поехали к моему дому, Саша остановился во дворе, заглушив мотор, и повернулся ко мне. Погладил по щеке, глядя с мягкой улыбкой, и по коже брызнули горячие мурашки, отчего я прерывисто вздохнула. Снова вспомнила, что на мне надето, и лицу стало жарко, а внизу живота вспыхнуло маленькое солнце. Саша медленно наклонился, придерживая мою голову за подбородок, но я и не собиралась отворачиваться, послушно подставив губы. Язык ласково провел по ним, и я приоткрыла рот, впуская и подавшись навстречу, включаясь в пикантную игру, от которой кровь быстрее побежала по венам и участилось дыхание.
Запустив пальцы в пряди волос на затылке Саши, я слегка выгнулась, почувствовав, как его вторая рука скользнула на талию, придвигая ближе. Чувственный, долгий поцелуй забрал весь воздух, и когда мы прервались отдышаться, я, глядя в потемневшие глаза напротив, зачем-то шепнула с шальной улыбкой:
— Знаешь… А я сегодня чулки надела…
Он замер, во взгляде появилось выражение, от которого стало еще жарче, и ладонь с талии медленно переместилась на бедро, поползла вниз, к краю платья. Я не останавливала, незаметно сглотнув пересохшим горлом. Черт, мне нравилось. Как он смотрел, как прикасался, как целовал. Кроме всего прочего, мы давно не в офисе, и в провокациях больше нет никакой нужды, так что, вряд ли Саша притворяется. У меня хоть и не очень много опыта, но чутье подсказывало, что это уже давно не игра. А в следующий момент мои губы обжег еще один поцелуй, уже ничуть не нежный и ласковый. Настойчивый, жадный, он смял мой рот, не оставляя ни шанса, и я ответила, с не меньшей страстью, вцепившись в плечи Саши. Перед глазами все плыло, и лишь краем сознания я отметила, что горячие пальцы уже поднимаются по моему бедру, задирая платье, но… только тихо всхлипнула, поерзав на сиденье.
Глухо рыкнув, Саша чувствительно прикусил нижнюю губу и тут же втянул ее, посасывая, как карамельку, гладя языком. Его рука уже добралась до кружевной резинки, задержалась там на несколько мгновений и двинулась выше, к обнаженной коже. Прикосновение словно обожгло, я издала глухой возглас, задохнувшись от всплеска ощущений, а пальцы, приласкав, устремились дальше, выше, и мое тело действовало уже помимо сознания… Нога сама отодвинулась, я чуть приподнялась, давая Саше возможность задрать платье еще выше, и смущение отозвалось легким уколом, утонув в пучине совсем других эмоций. Они растекались по венам тягучим сиропом, туманили разум и толкали на безумства. Например, поддаться этим чутким пальцам, уже добравшимся до внутренней стороны бедра и неумолимо подбиравшимся к самому сокровенному. А губы Саши переместились на мою шею, оставляя на ней влажные дорожки поцелуев, и я откинула голову, зажмурившись до разноцветных звездочек и выгнувшись в пояснице.
Это было настоящее безумие, жаркое и упоительное, и сопротивляться не осталось сил и желания. Сдаваясь окончательно и совершенно не думая, что же будет дальше, я отставила ногу еще шире, доверчиво открываясь и ощущая, что трусики уже красноречиво мокрые… Я хотела, чтобы Саша продолжил, и я хотела его самого, отрицать бессмысленно. И неважно, если мой первый раз случится прямо здесь, в машине. Уже неважно.
ГЛАВА 19.
— Леся… Гос-споди, ты меня с ума сводишь… — хрипло выдохнул Саша, на несколько мгновений оторвавшись от моей шеи и посмотрев в глаза.
А его пальцы медленно провели по влажной ткани, чуть надавив, и я охнула в голос, вцепившись в его плечи и широко распахнув глаза. И снова поцелуй, горячий и нетерпеливый, пока рука внизу уверенно отодвигает мешающую преграду, нежно прикасаясь к мягким складкам. Я глухо застонала, не в силах сдержать эмоции, крепко обняв Сашу за шею и притягивая ближе к себе, бесстыдно подалась бедрами навстречу за новой лаской. Тело дрожало, как натянутая струна, в предвкушении удовольствия, а меня нагло дразнили, неторопливо раздвинув влажные лепестки, томительно медленно обведя вокруг жарко пульсировавший бугорок, но не касаясь его. Второй рукой Саша крепко обнимал за талию, не давая отстраниться, от наших сумасшедших поцелуев ныли губы и не хватало дыхания, однако я хотела продолжения.
Умелые пальцы уверенно исследовали деликатное местечко, не оставляя без внимания ни единого сантиметра, и все-таки не притрагиваясь пока к самому средоточию моих желаний, давно истекавшему от жажды ласк. Задыхаясь от обжигающих вспышек эмоций, я постанывала, двигая бедрами в попытке подставиться под прикосновения, поймать этот ритм, сводивший с ума. Со всхлипом откинув голову и до боли зажмурившись, я лихорадочно прошептала, вцепившись в плечи Саши:
— Еще… пож-жалуйста, вот зде-есь, да-а… — последние слова перешли в длинный стон — мой мучитель наконец сжалился и мягко погладил тяжело пульсировавший бугорок.
Я едва не сорвалась в пропасть, утонув в жарком наслаждении, но Саша поймал момент и на несколько мгновений остановился, давая передышку. Я разочарованно захныкала, тело била крупная дрожь, а низ живота болезненно ныл,
