*марта
А потом в гости зачастил Мэйнард. Вопросы инкуба иногда ставили в тупик, а с признанием, что на нем демон изучает особенности человеческого поведения, профессор несколько дней не знал, что делать. Потом махнул рукой: изучение сводилось к беседам, порой весьма любопытным. Какие-либо иные эксперименты музыкант проводить не планировал.
С приходом холодов больше свободного времени появилось у Адели. Девочка стала заглядывать чаще: ее интересовала жизнь в Тарине. А после знакомства Берана с обаятельным юношей, оказавшимся сыном финансового советника и его ручным монстром, жизнь и вовсе перевернулась. Гости забегали каждый день. Одни приносили съедобные гостинцы, другие — книги, третьи с удовольствием угощались обедом, пачкали дорожки, расстеленные в сенях, нечаянно разбивали утварь. Михаил витиевато извинялся за своего питомца, и хоть Лев Аркадьевич отнекивался, исправно возмещал ущерб.
В холодную пору года ездовых животных гостей хозяева размещали в сарае. Тифон и Ло дружно выступили против традиций. О том, что будет, если они окажутся в доме в одно и то же время, профессор предпочитал не думать. К счастью, пока подобные прецеденты не случались.
— Тук-тук.
Сигнал подал не дверной молоточек, как положено, а бесшумно пробравшийся в дом Мэйнард. В черных волосах таяли снежинки. Рукава рубашки закатаны по локоть, плечи припорошены — дубленку демон выгуливал исключительно в Тарине. Сапоги музыкант оставил в сенях, сменив на комнатные тапочки. В них инкуб не нуждался, как и в теплой одежде, но домашняя обувь создавала уют, а от него Мэйнард отказываться не собирался. Слишком ценил новые эмоции, не отголоски, которые ловил прежде, а робкие, едва различимые, зато собственные ощущения.
— Добрый вечер, — поздоровался демон.
Адель оторвалась от расстеленной на столе в гостиной карты и удостоила инкуба мимолетным взглядом. Отнюдь не ласковым.
— Добрый вечер, Мэйнард, проходите, — улыбнулся профессор.
— Он уже и так прошел, — пробормотала грифоновладелица.
— Я знал, что ты здесь, — победно объявил демон.
— Рада за тебя.
— Адель, нельзя быть такой…
Юная авантюристка прищурилась, заставив подбирать слова тщательнее.
— …бездушной.
Девочка рассмеялась.
— Лев Аркадьевич, я пишу музыку в подарок для Алисы, а мой критик уклоняется от выполнения своих обязанностей, — пожаловался Мэйнард.
— Сначала научись писать, а потом приходи, — отрезала грифоновладелица, Тифон согласно клекотнул. — Какой это уже вариант?
— Восьмой, — понурился инкуб.
— Во-во.
— Я на тебя посмотрю, когда ты будешь выбирать подарок ко дню рождения наследника.
Адель прикусила губу. Не подумала. Совершенно упустила из виду.
— Лучше купи игрушки или распашонки, будет больше пользы, — бросила она резко и уткнулась в карту.
— Предлагаешь отнять у тебя хлеб? — притворно изумился музыкант.
От стола раздалось сердитое сопение.
— Знаешь, сколько у Алисы уже этих пеленок, игрушек, одежек… На три жизни хватит. — Демон присел на стул, подпер ладонью подбородок. — Сложно что-то дарить тому, у кого и так все есть.
Настроение Адели испортилось окончательно.
— Так и быть, послушаю твой "шедевр". — Все равно не отстанет, — Завтра. Не нужно заставлять Льва Аркадьевича при этом присутствовать.
— Я не против, — откликнулся профессор.
Мэйнард радостно улыбнулся и решил проявить внимание:
— А чем вы занимаетесь?
— Составляем игру, — пояснил Беран. — Я готовлюсь к открытию школы, а детей, да и взрослых тоже, нужно заинтересовать.
— Заманить, — понятливо кивнул инкуб.
— Заманивают добычу, — отозвалась Адель.
— А разве они не добыча?
— Мэй.
— Что?
— Ничего.
В глазах экономиста плясали веселые искорки, а уголки губ предательски подрагивали.
Княжество Акарам,
четвертая неделя лютня 69-й год
Море лениво шумело, напоминая огромного зверя, погруженного в сладкую дрему. На рассвете "Стремительный" снимется с якоря. Сезон штормов заканчивается через три недели, но ведьмаки заглянули в будущее и не увидели для экспедиции угрозы. Дальнейшее промедление князь счел излишним.
Команда собиралась на борту за три часа до восхода солнца. Последняя ночь дома… Кто-то тратил ее на объятия, пьянящие ласки, слезы и обещания. Кто-то невозмутимо спал. Томас расположился на берегу и смотрел на бескрайний водный простор. В четырех стенах его ничего не держало, а море…
— Страшно? — в голосе смешался порыв ветра и звон ключевой воды.
Кто-то подкрался незаметно, бесшумно, однако Монрель не испугался, не вздрогнул.
— Нет, — спокойно ответил юноша и повернулся вправо.
— Бессонница? — черная бровь собеседницы иронично изогнулась.
Она сидела на холодном, мокром песке, не испытывая дискомфорта. На голове диадема из ракушек, зеленые волосы собраны в высокую прическу, заколотую длинными иглами, несколько прядей кокетливо ниспадают на плечи. Алые губы, ярко-зеленые глаза с вертикальным зрачком, светлая кожа. Платье из белоснежной пены с широким, пышным подолом из-под которого выглядывает кончик хвоста.
— Пожалуй, — соглашается ведьмак, ожидает насмешек, однако русалка понимающе улыбается, и Тома накрывает узнавание. В прошлую встречу она приходила в облике Кристины.
Второй раз в жизни Монрель говорит с духом моря. Пожалуй, такое невозможно ни в одном другом княжестве. Память зачем-то подкидывает страницу из древнего трактата. Русалок давно никто не видел, но ведьмаки знали об их существовании и рассказывали ученикам, как взять в плен строптивого духа. Если подобраться близко, то это не сложно. Заговоренный шелковый шнурок набрасывается на шею, а затем пленницу приковывают к корме корабля. С таким талисманом не страшны самые лютые штормы, чудовища из глубин, но если путы ослабнут…
Юноша торопливо отогнал воспоминания. Скулы порозовели: русалки не умели читать мысли, но все равно стыдно.
— Море приняло тебя. Не забывай о суше. Помни о тех, кто тебя ждет.
Томас едва слышно вздохнул. Он не стремился отыскать друзей, держался отстраненно, все время уделял учебе. Исключение представляла лишь команда "Стремительного". К морякам Монрель прикипел всей душой.
— Там, вдали, очень важно помнить, — настаивала собеседница.
— Почему? Что там? Что случилось с "Жемчужиной"?
— Так нужно. Не могу сказать. Разбилась.
Новые вопросы, тяжелые, словно пушечные ядра, выстроились в ряд, приготовились к полету…
— Придет время — ты все узнаешь сам. А пока возьми.
На маленькой, аккуратной ладошке поблескивала жемчужина.
— Спасибо, — юноша бережно принял дар.
— Если тебе будет не за что зацепиться на берегу, — юности свойственно легкомысленно не замечать очевидного, — знай, я буду тебя ждать. Здесь. В Радоре.
Едва слышный всплеск, хвост, насмешливо блеснувший над водой и тут же скрывшийся…
— Спасибо, — крикнул ведьмак ночному морю.
Спрятал подарок и решительно зашагал в сторону порта, к галеону и яркому свету огней.
* * *Полчаса до общего сбора. Добираться до корабля пятнадцать минут, но все равно следует поспешить. С
