— Вы же не будете сидеть здесь всю ночь?
— А что, это запрещено? Я, может, любуюсь звездами!
Он насмешливо улыбнулся, и добавил, перебивая следующую реплику:
— Собаки сторожат покой спящей крепости. Они разорвут на части вора или убийцу, но никогда не обидят мирного жителя.
Мужчина подал зверям знак, и они улеглись, слившись с тенью.
— И как же они отличают? — недоверчиво спросила чужестранка.
— Вы называете это магией.
— А вы? Ты колдун?
— Для нас это так же обыкновенно, как солнечный свет и шторм в море. Я странник, прибывший посмотреть на город. Идем, отведу тебя к дому, — предложил мужчина, тоже переходя на «ты».
Девушка открыла засов, оперлась на протянутую руку.
— Ты не можешь проводить меня к дому, даже я не знаю, где он, — призналась она, сама не зная зачем.
Собаки неспешно последовали за людьми, но больше почему-то не внушали страха.
— Ты приехала издалека. Но, не похожа ни на авантюристку, ни на путешественницу.
— Но ведь не только эти категории граждан посещают город, — улыбнулась девушка. — А где твой дом? Откуда ты?
Улица ночной крепости и ее редкие прохожие растаяли словно дым, но меня в этот раз не выбросило из прошлого, я просто перенеслась в новое месте. Там тоже царила ночь.
Я узнала их по голосу. Годы покрыли инеем волосы, но стояли они по-прежнему ровно, словно во времена юности, когда впервые встретились.
— Помнишь, как наш сын сажал эту иву? — тихо спросила женщина, прислонившись к могучему стволу дерева.
Плакучая ива неспешно шевелила длинными ветвями; ее силуэт отражали воды небольшого озерца.
— Помню, милая, — ответил мужчина, не скрывая нежности и теплоты. — Сколько лет прошло, с тех пор как я тебя встретил, а ты стала еще прекрасней.
Она улыбнулась, и ночь улыбалась вместе с ней. На берегу пруда стояла уже не молодая, но Любимая женщина…
Я же снова вернулась в родной, двадцать первый, век.
Путешествие подарило то, что я не ожидала отыскать. Искорка света навсегда осталась в душе, прочно обосновавшись в уголке сердца. Пространство вокруг вспыхнуло новыми гранями. Земля больше не казалась брошенной и унылой. Небо стало ярче и ближе. Я шла позади нашей группы, беспечно улыбаясь. Очень давно я не была так счастлива. Искушение увидеть больше не оставляло, и я снова постучалась в двери былых веков…
…Девочка бежала по воде, легко, словно бабочка, порхая по листьям кувшинки. Мне передалась эта легкость и беззаботная радость. Лучистый, наполненный любовью, мир стал моим. Я засмеялась и поспешила за ней, разбежалась, прыгая на ближайший лист…
…Чьи-то руки грубо подхватили, останавливая, возвращая в реальность.
Ярослав снова хорошенько тряхнул за плечи и зло приказал:
— Ольга, не лазь в прошлое! Ты можешь подумать перед тем, как что-либо делать?!
— Я знаю, что делаю! Отпусти!
Он разжал пальцы, глаза метали молнии. Я бы испугалась, если б не была сама переполнена яростью. Колдун смотрел на меня как на капризную, самоуверенную девчонку, которой родители не дают сунуть руки в розетку, а она продолжает настаивать на своем.
— Ты просто кладезь наивности, — холодно констатировал мужчина.
— Благодаря этой, так называемой, наивности я здесь.
Он задел меня, и я едва удержала маску. Внутри вспыхнуло желание растереть попутчика в порошок. Какое ему дело до моих дел? Кто дал право вмешиваться в мою жизнь и судить? Какого черта я, вообще, его встретила?
— То, что кажется наивным сейчас, ценилось в прошлом, — заметила, стараясь, чтоб голос звучал спокойно и ровно.
— Поэтому ты можешь его видеть, — ответил мужчина. — В тебе много прошлого.
— Не более чем в тебе, Ярослав.
Он не стал спорить.
— Это не играет никакой роли! Если ты не прекратишь, я просто не позволю.
— Не позволишь? — спросила насмешливо. — Что ж, попробуй! Я тебе не жена и не рабыня! — я кричала, сказывалось воздействие Зоны. Я редко повышала голос, обычно оставаясь холодной и сдержанной, как мраморная статуя, с вежливой улыбкой на губах. Такой я должна была быть, чтоб работать, а не полдня реветь над чьей-то разбитой судьбой. — Я не мешаю тебе идти вперед, так что оставь меня в покое. Стражу все равно ты приведешь меня или мой труп, если тебя так это волнует. Договор соблюден. Ты получил то, что хотел.
Я немного успокоилась и перевела дыхание, последние слова произнесла прохладно, отстраненно.
Когда-то давно, темные грозовые облака затянули небо, задавливая чернотой и душным зноем. Тогда Генеральный прокурор сказал с грустью:
— Мне жаль, что я втянул тебя в это, Ольга.
В первый миг я растерялась и безмолвно взирала на него.
— Жила бы себе спокойно, рожала детей, — продолжил мужчина, смотря мне в глаза.
— А мне нет, — ответила жестко, игнорируя боль в груди.
Все равно придет время и позовет. Страшно, если это произойдет слишком поздно. Страшно всю жизнь спотыкаться, пытаясь отыскать правильный путь.
— Мне не жаль ни одного мгновения. Я сожалею лишь о том, что сделано так мало, но я найду ответ.
С тех пор прошло два года, а я по-прежнему ничего не нашла.
Ярослав не спешил продолжать разговор, а маска скрывала подлинные эмоции. Я заговорила сама:
— Три года я ищу ответ. Три года! А кажется, что стою на месте, — я не сумела скрыть горечь и она, терпким ядом, разлилась в воздухе. — Этот поиск стал моей жизнью, и я не уступлю его никому. Ты знаешь процент детской преступности? Нет? Хочешь, расскажу? Хочешь?! Я знаю эти цифры на память. Дети, они никому не нужны! И даже родители лишают их самого ценного, а потом человек в них умирает. Это страшно, страшно быть мертвым, когда сердце бьется! Мы все гонимся за иллюзорными ценностями, уже не отличая истины ото лжи.
Я замолчала. Мужчина окончательно превратился в непроницаемую статую. Я прошла три шага; это сложно и больно, но слова рвались на волю.
— Как я могу подарить жизнь ребенку в мире, который рушится? Как могу предать свое прошлое, забыв истинную историю? Здесь она рядом, стоит только протянуть ладонь. Я видела пожилую пару в саду, прожившую вместе всю жизнь. Знаешь, о чем они говорили? Не о деньгах, не о политике! О Любви, они говорили о Любви! Ответь на мои вопросы, или не мешай. У тебя не хватит ни сил, ни власти закрыть для меня двери прошлого.
Я застыла, глядя в его глаза, готовая в любой момент отразить удар. Поворота назад нет, мы ступили на скользкую тропинку, и по ней следовало идти дальше.
— Тысячи лет за это горели на кострах, — сказал колдун бесцветно.
— Знаю, — ответила просто.
Ярослав смотрел на меня как-то по-новому. Правда, как всегда, в его глазах очень сложно что-либо прочесть. Я и не пыталась — это было слишком личным. Но я внезапно поняла: во многом мы с ним похожи.
— Когда
