Конечно, тяжело признавать, что он не биологический отец Сонечки, но ведь и не чужой для неё. Ярик был его родным братом, в жилах девочки и его кровь, а значит, есть у него право надеяться на то, что Эля позволит ему принимать участие в жизни малышки.
Соня еще слишком мала, ей не объяснишь, почему вдруг папа перестал быть папой, а настоящий отец лежит в могиле.
— Оставайтесь, если ты, правда, без злого умысла это сказал. — снова удивила его Эльвира, и улыбнулась.
Он ликовал, не сдержался, и сгреб её в объятия. Вместе, в обнимку, они вышли на крыльцо. Соня весело носилась по двору, догоняя кота, и Вадик прижал к себе Элю.
— Простила меня? — снова задал он вопрос, который не давал покоя все прошедшие со дня их ссоры дни.
— Могу поспорить, что ты проверил камеры на следующий день, а не после моего ухода. — язвительно улыбнулась Эля.
— Я напился. — нехотя сознался Вадик.
— Почему ты такой сложный, господин дракон? — покачала она головой, и помахала Сонечке, бегущей к ним.
— А чёрт меня знает. Постараюсь впредь учиться прислушиваться к тебе, а не действовать импульсивно. — и кивнул на дочь, помчавшуюся за мячом. — Она жуткая непоседа. Что будем делать с ней, когда начнет взрослеть?
— Ну-у, как-нибудь справимся. — успокоила Эля, заглянув ему в лицо. — ты её здорово избаловал, Загорский! Придётся теперь исправлять это.
— И тут я виноват. — вздохнул мужчина, поцеловав её в висок.
— Поверь, это еще далеко не конец моего «черного» списка! — фыркнула Эльвира, и встала, опершись спиной о высокие резные перила. — скажи честно, Вадим. Зачем ты настаивал на фиктивном браке? Не только ведь затем, чтобы вывести меня на чистую воду. Что тобой двигало?
Он задумался, облокотившись на ограждение рядом с нею. На самом деле, он уже понял, что причина была не в том, чтобы выяснить правду о ней, хотя, и это играло роль. Он хотел заставить её признаться самой, почему она так рвалась к Сонечке, но было и другое. А ведь всё оказалось проще, чем могло казаться — Вадим банально стремился заполучить в свою собственность женщину, которая зацепила его с первых минут знакомства.
Эля поразила его смелостью, доселе ни одна из её предшественниц не была настолько дерзкой в отношении него. Да, что теперь-то врать себе, она была в его вкусе, и он сразу обратил на неё внимание. Как мужчина.
— Вадим! — пихнула его в бок Эльвира, требовательно прищурившись.
Ему нравилось смотреть в её глаза, было такое странное и волнующее ощущение, словно стоишь над бездной, вокруг ничего, кроме этих ясных озер нежного, небесного цвета. Взяв её изящную ладошку, олигарх неистово припал губами к ладошке.
— Ты же умница у меня. Догадалась уже, признавайся.
— Ты предсказуем, Загорский! — рассмеялась она, и погрозила ему пальцем. — вы, мужчины, все думаете сначала «второй» головой, и от этого у вас вечные проблемы.
— Но сейчас-то я думаю главной головой. — усмехнулся он. — ты нас кормить когда будешь? Я умираю с голоду.
— Уже бегу накрывать стол. Скажи Соне, чтобы руки мыла.
Улучив момент, когда дочка скрылась за углом дома, Вадим страстно захватил губами губы Эли, вовлекая в жаркий поцелуй. Она ответила пылко, обвила руками его шею, и он счастливо вздохнул, чувствуя себя впервые умиротворенным и беззаботным.
Эпилог
Это была её первая выставка такого крупного масштаба. Дэн потрудился на славу, арендовал помещение в самом центре города, и за пару недель вместе с нанятыми рабочими сотворил чудо — из оборудованного под офисы кирпичного монстра вылепили великолепные залы. У каждого было свое предназначение — в одном выстроились столы с легким угощением и прохладительными напитками, в другом зал для отдыха где Эльвира могла беседовать с гостями, а третий, конечно же, самый просторный и светлый, был выставочным.
Она подозревала, что Вадим принимал участие в этом сумасшествии, если не физически, то материально наверняка. Но ведь его не заставить признаться, а он категорически открещивался от её нападок. На самом деле, Эле было безумно приятно, что о ней теперь есть, кому заботиться, устраивать сюрпризы, и оказывать поддержку в любых начинаниях. Как же здорово опираться на мужское плечо, сбросить с себя ответственность и предоставить Загорскому право решающего слова.
Она оценила его вмешательство в подготовку вернисажа, но, естественно, для вида немного повздорила с ним. Впрочем, другой реакции он и не ожидал, хотя тоже не упустил случая подколоть её, мол, на всех толстосумов, приглашенных на выставку, картин наверняка не хватит.
— Ты уже уверен, что все мои творения вот прямо сегодня и раскупят? — смеялась, округлив глаза, молодая художница, в обнимку с Вадимом медленно шагая по украшенному воздушными шарами обеденному залу.
— Поверь моей интуиции, ты ж её так нахваливала. — хмыкнул он, и сорвал у неё мимолетный поцелуй. — они будут выть от восторга. Эти недалекие людишки, сколотившие состояние на спекуляции и коммерции, обожают пускать пыль в лицо своим конкурентам. Скупают полотна начинающих дарований, и с высоко задранным носом заявляют — «вот, любуйтесь, я первый, кто бросил в мошну юного художника счастливую монету, и через десяток лет вы будете мне завидовать, господа скупердяи!»
— Чего завидовать-то? — пихнула его локтем Эльвира, — сам же назвал меня пока неизвестным дарованием.
— В том и фишка, дорогая. — таинственно шепнул олигарх, подмигнув ей. — это сейчас ты юное дарование, а через десяток лет станешь на одну планку с известными экспрессионистами!
— По твоим словам, я могу переплюнуть, например, Винсента Ван Гога? — недоверчиво спросила она.
Вадим мягко толкнул её к стене, пряча от толпы, хлынувшей в выставочный зал, и зарылся пальцами в пушистые волосы, обрамлявшие обнаженные плечи.
— Запомни, ты добьешься признания самых отъявленных критиков, милая. И не спрашивай, почему. Просто потому, что я в тебя верю.
Тут-то и внесли громадную корзину её любимых цветов. Вадим деловито поблагодарил курьеров, и они осторожно водрузили великолепие к ногам ошеломленной художницы.
— О Бо-оже! — прижав кончики пальцев к губам, воскликнула она, и уставилась на Загорского. — у меня что, появился преданный поклонник?!
— Самый-самый преданный. — шепотом отозвался мужчина,
