"Кто бы мог подумать" — мысленно восхитился Эйдан. Разумеется, он сталкивался с этим ароматом раньше, но никогда бы не подумал, что это и есть "Фем фаталь". Они были как Лейтис, которую офицер Нивен отрекомендовал, как "самую ужасную сабу Луденвика", и после этого навоображать можно было боги весть чего, как и про духи с таким названием. А они — аромат и Лейтис — оказались совершенно очаровательными, очень женственными, завораживающими и теплыми. Это было яркое, богатое оттенками, но при этом мягкое пудрово-цветочное облако, удивительно подходящее ей.
— Они тебе потрясающе идут, — улыбнулся Эйдан. — И дома носи, и всегда носи — мне очень нравится.
— Я рада, ведь и мне они очень нравятся. Такие нежные роза и жасмин, такой запах, как утро в саду. Хорошо, что и тебе пришлись по душе, не могу же я тебе плохо пахнуть, — радостно защебетала Лейтис.
— Чудесный запах и чудесная ты, — улыбнулся Эйдан. — Я думаю, мне все понравится, что тебе по душе, у тебя отличный вкус. Дайте духи и туалетную воду. И еще, если есть, флакон "Кур нуар", — спохватился он, что раз уж они в магазин зашли, нужно и себе купить одеколона про запас. Это был очень старый, и вовсе позапрошлого века, классический кожаный запах, с которым Эйдан сроднился и не собирался его ни на что менять, как и свой гвитирианский дом.
Из магазина они вышли с изящным бежевым пакетом в тонкую черную полоску, который Лейтис с довольным видом прижимала к себе, и наконец-то отправились за платьем, начав прямо с ближайшего бутика одежды, попавшегося им на пути.
В первом они, правда, ничего такого, чтобы Лейтис захотела примерять, не нашли, так что пришлось идти дальше, но, с другой стороны, тот магазин, в котором она наконец нашла себе что-то по душе, был очень удачным. Во всяком случае, раздевалки там точно были отменные: с белыми стенами, черными кожаными занавесками, которые плотно закрывали вход, и просторные внутри. Там даже стояли низенькие скамеечки, тоже обитые кожей, видимо, чтобы можно было присесть, разуваясь. Или вот, например, присесть, наблюдая за тем, как раздевается твоя саба.
— Вы не выйдете, хозяин Эйдан? — спросила Лейтис, устроив намеченные для примерки платья висеть. — Я думала показывать вам уже как сидит на мне, а не в процессе одевания…
— На самом деле, я хотел посмотреть на процесс раздевания, — невозмутимо сообщил Эйдан, присев на скамеечку, расслабленно прислонившись к стене и улыбнувшись Лейтис. Если раздвинуть ноги и положить руки на колени, он выглядел очень доминантно, невзирая на то, что смотрел на нее сейчас снизу вверх. Хозяин уселся поудобнее, желая посмотреть, как девушка раздевается — и никак иначе.
— О да, — с придыханием ответила Лейтис, — на это вы всегда имеете право, хозяин Эйдан.
И принялась грациозно и игриво снимать с себя сначала курточку, потом футболку, а потом и свои узкие брючки, из которых она выползала, извиваясь всем телом, так как сидели они на ней совсем в облипку. В примерочной, разумеется, было огромное ростовое зеркало, так что Эйдан мог рассмотреть ее импровизированный стриптиз с разных ракурсов и со всех сторон. И он терпеливо сидел и смотрел, хотя ему уже невыносимо хотелось при виде этого соблазнительного зрелища прижать ее прямо к зеркалу и сделать что-нибудь очень приятное и непристойное. Только когда Лейтис осталась в одном белье, он махнул рукой, подзывая ее, но сам оставшись сидеть на месте.
— Подойди, — произносить первый приказ было особенно приятно, будоражаще. Как первое прикосновение или первый поцелуй в губы. Еще лучше, чем они.
— Я вся ваша, хозяин Эйдан, — прошептала Лейтис, подойдя к нему.
— Моя саба, — довольно сказал Эйдан, положив ладонь ей на попку и неторопливо погладив. — С которой я могу делать, что мне заблагорассудится, когда угодно и где угодно. Особенно… если тебя немного связать, — с этими словами он потянул узел галстука, развязывая и снимая с шеи. Это он тоже представлял много раз и очень, очень хотел сделать. Почему бы не здесь и не сейчас? Вот так, в раздевалке, используя то, что есть под рукой — даже интереснее. И соблазнительнее. Он очень медленно, еще медленнее и выразительнее, чем Лейтис раздевалась, стягивал галстук с шеи, одновременно лаская рукой ее бедро. Восхитительно мягкое, бархатное, нежное бедро, которое так хотелось стиснуть посильнее. Но не прямо сейчас.
— Ваша, хозяин Эйдан, и связывать можете сколько угодно. Более того, меня должно связывать прежде, чем отыметь хорошенько, — проговорила она, завороженно наблюдая за тем, как он снимает галстук. — Самую ужасную сабу Луденвика нужно держать накоротке и в строгости.
Ее слова звучали, как музыка, как самые приятные комплименты, как обещание неземных удовольствий. Должно связывать сабу? О, дома у него найдется, чем связать как следует, получше… если его чудесная любимая девочка хочет. Эйдан шумно вздохнул, скользя взглядом по ее телу, представляя на нем кожаные ремешки и бархатные ленты.
Впрочем, шелковый галстук тоже был хорош, особенно здесь и сейчас.
— Строптивую сабу нужно связывать и фиксировать, держать покрепче, чтобы даже не думала сопротивляться хозяйской воле, — ответил Эйдан не менее сладким обещанием. — Вытяни руки перед собой, сложи вместе, ладонями друг к другу. И стой смирно. А то мне придется тебя не только связать, но и повоспитывать немного…
Он усмехнулся, подумав, что теперь Лейтис стоять не будет, лишь бы повоспитывал. Ну и хорошо. Тем лучше выйдет то, что он задумал дальше. И она не обманула его ожиданий: вместо того, чтобы вытягивать руки,
