— Но, я надеюсь, не тащу тебя силком? — слегка нахмурился Лу. — Мне хочется, чтобы ты приятно провёл время и не тяготился неудобствами, — он потрепал Джонса по плечу.
— Нет, все в порядке, — Эмиль попытался скрыть напряжение, мгновенно сковавшее тело, стоило Луису его коснуться, поэтому ободряюще улыбнулся парню, стараясь не обращать внимания на теплую ладонь, жар которой он ощущал даже сквозь хлопковую ткань футболки.
Напряжение не было неприятным, скорее наоборот — сердце замерло и все тело сжалось в предчувствии чего-то. Эмиля касались люди. В конечном счете, каким бы замкнутым тихоней он не был, он жил в обществе, так что так или иначе к нему прикасались. В данном случае все было абсолютно по-другому, потому что до него дотронулся человек, к которому Эмиль испытывал некоторые чувства, назвать в точности которые он все еще не решался.
А Кронви, словно бы раздразнивая еще сильнее, невесомо провел ладонью по волосам, пропуская сквозь пальцы шелковистые пряди.
Луису нравилось теребить длинные ухоженные волосы, играть с ними, гладить, ощущать, как гладкий шелк стекает по руке. Бывшая девушка имела роскошную пепельную гриву, но терпеть не могла, когда Кронви начинал лезть к ней. Ее страшно раздражали прикосновения к голове, попытки расчесать и многое другое. Она объясняла — это потому, что очень болезненно-чувствительная кожа, вот и неприятно. Луис расстраивался. С Эмилем все выходило неосознанно, руки сами тянулись к светлым, чуть волнистым, локонам.
Эмиль округлил глаза, уставившись на Луиса, который, словно не замечая, перебирал пшеничные прядки волос, улыбаясь чему-то своему. Улыбка мягкая, теплая, до щемящего чувства в груди нежная не позволила Джонсу оттолкнуть руку Кронви, сказать, что тот переступает уже личные границы. Мурашки табуном проскакали по спине, и Эмиль сильней сжал в руках кружку с какао, которое успело за время разговора остыть.
К глазам подступили слезы, вызванные приливом сильных эмоций. Он, прикусив губу, чуть отодвинулся назад, откинувшись на спинку стула, тем самым уйдя от контакта с Луисом, и быстро моргнул, мысленно заталкивая беснующиеся чувства в груди куда подальше.
— Мы… — парень тихо прокашлялся. — Мне собираться, да?
— Ага, — подтвердил Кронви, выныривая из своих мыслей. — Надень свою самую теплую толстовку и захвати анора́к — он непромокаемый, а с океана может тянуть сыростью. Положишь его в мой рюкзак, если захочешь. Я еще взял термос, залью в него твой любимый какао, пока ты собираешься, а то в палатках только кофе и прохладительные.
— Ладно, — быстро ответил Эмиль и вскочил с места, направляясь в свою комнату, чтобы одеться.
Стоило парню зайти в спальню, как он прижался к двери и глубоко вздохнул, шумно втянув в легкие воздух. Луис, вроде бы, не заметил его странного состояния или просто не стал акцентировать на этом внимание, чтобы не смущать еще больше. Сердце заполошно билось, издавая такие громкие звуки, что Эмилю на секунду подумалось, будто оглушительный такт слышен даже Луису, находящемуся на достаточно приличном расстоянии от него. Джонс отчаянно страшился такого состояния, боясь, что своими действиями или поступками может оттолкнуть от себя единственного человека, который столь открыто по-доброму относится к нему, не прося ничего взамен.
Застыв возле платяного шкафа из светлого дерева, Эмиль коснулся гладкой поверхности дверцы, раздумывая, что надеть. Но выбор-то у него все равно был небогатым, поэтому, выудив с нижней полки джинсы, Джонс натянул их, после чего взялся за темно-серую широкую толстовку, ловя себя на мысли, что его привычка одеваться в темно-серые или бело-черные цвета, видимо, засела глубоко внутри. Ничего цветного в гардеробе парня не наблюдалось, разве что какие-нибудь красочные всплески-вставки в качестве дизайнерских элементов в одежде.
Захватив анора́к*, как и просил Луис, Эмиль спустился вниз.
Кронви, тем временем, заварил какао и залил полный термос, крепко завинтив крышку. Привычка Эмиля потреблять этот напиток везде, где только удавалось достать, продиктовала данные условия — если уж Лу хотел выгулять друга без ущерба для комфорта, нужно было озаботиться и мелочами.
Джонс подскочил сбоку и протянул непродувайку, которую Луис аккуратно сложил и убрал в рюкзак. Обернувшись к блондину, он улыбнулся:
— Идем, домосед, пора тебе хорошенько подышать воздухом!
Эмиль слабо кивнул, думая, что хотя бы только ради такого воодушевления Кронви он согласен провести выходной вне дома.
***
Побережье встретило их гулкой свежестью прибрежных волн, запахом водорослей и солоноватым ветром, оседающим на губах. Отдыхающих оказалось совсем немного, поскольку день выдался прохладнее обычного: всего несколько любителей позагорать, парочки и немногочисленные туристы, которые, несмотря на холодную воду и ветер, рисковали купаться.
В прибрежных кафе продавали острые горячие сосиски на прутьях, которые Лу обожал. Набрав несколько штук на вынос, в комплекте с хлебом и соусами, и прихватив тарелку с отварными крабами, он повел Эмиля в сторону менее широкой прибрежной полосы, где начинался пологий береговой склон, усеянный мелкой зеленой травкой. Соленые брызги дотуда не долетали, и можно было расположиться на небольшой пикник.
Вытаскивая клетчатый плед из рюкзака, Кронви поймал удивленный взгляд друга — тот явно не ожидал подобных удобств. Улыбнувшись своей затее, Луис расставил поверх пледа блюда, термос и похлопал по флисовой поверхности:
— Располагайся! Сосиски надо есть горячими, а то невкусно будет.
Эмиль осторожно присел рядом, поглядывая в сторону Луиса, который ощущал себя, как рыба в воде, словно каждые выходные выбирался на подобный отдых.
— Ты часто так делаешь? — Джонс обвел взглядом окружающее их пространство, невольно залюбовавшись видом океана.
— Довольно часто, — кивнул Кронви, протягивая другу сосиску на деревянной шпажке, прожаренную и скворчащую жиром. — Макай в соус и клади на хлеб, а я налью тебе какао, — парень споро отвинтил крышку термоса. — В Стоктоне мы почти каждые выходные ездили на пляж, там очень весело. А на местном берегу я впервые, и хотел сходить с тобой.
— Спасибо, — Эмиль благодарно улыбнулся. Волосы от легкого ветерка взъерошивались и неприятно лезли в лицо, так что Джонс накинул на голову капюшон толстовки, чуть поморщившись от того, что лицо пришлось открыть. — Наверное, у тебя осталось много друзей в родном городе, — как бы, между прочим, сказал парень, все же не глядя на Луиса и любуясь играющим с волнами океана бликами солнца.
— Много, — подтвердил Кронви. — Думаю, они не преминут посетить меня здесь поближе к каникулам, и, может быть, я вас познакомлю, если захочешь. Но сразу предупреждаю, от них много шума, — засмеялся он. — Просто, я же знаю, как ты бережешь собственный покой.
Сосиски были острыми и пряными, обжигали рот горячим соком и специями, но со
