Но принцип был принципом — они договаривались вести быт совместно.
Однако выходило как-то глупо. Минаков не понимал, что его больше задело: немытая посуда, исчезновение Антона непонятно куда или звонки, оставшиеся без ответа.
— Посуду? — рассеянно переспросил Антон и вдруг хлопнул себя по лбу ладонью: — Точно, посуда!.. Костик, — он умоляюще глянул в насупленное лицо Минакова: — Я не забыл — я не успел. У меня был всего час, чтобы прийти домой, поесть и убежать назад. Кафеха, где мы сидели, больно дорогая, чтобы там наедаться, потому мы разбрелись на перерыв. Я сейчас помою! — он вскочил и метнулся к раковине.
— Успокойся, я уже помыл, — выдохнул Минаков, вертя ручку в руках. — И ты… Не отвечал на звонки, — совсем уж тихо добавил он, прикрыв глаза, словно на то, чтобы сказать эти слова, у него ушли все силы. — Я тебе звонил множество раз.
— Мы все отключали звук и даже вибрацию, чтобы полностью сосредоточиться, — совсем поник Антон. — Если бы я или другие отвлекались на звонки и сообщения, то не закончили бы и к полуночи. Злат у меня даже телефон отобрал, на всякий случай, — Загорский опустился возле Кости на пол и обнял за талию: — Прости, пожалуйста, у меня и в мыслях не было заставлять тебя волноваться, — пробубнил он едва не в самое пузо Минакову.
— Не делай так больше, — Костя вздохнул, мягко коснувшись ладонью рыжих кудряшек. — И вообще, не падай передо мной на колени, — Минаков поморщился.
Костя склонился и подхватил парня, усадив его к себе на колени, крепко сжал в объятиях. Он устал за прошедшие дни.
Минаков сам понимал, что городит чушь. Часть сознания акцентировала, но нечто тёмное, невероятно противное, живущее глубоко в сердце, хотело, чтобы один лишь Костя был центром вселенной для Антона. Это было неправильно, мерзко, и та тёмная часть на время завладела Костей, говоря его губами эти ужасные слова, из-за которых Загорский расстроился.
Антон крепко обнял своего парня и выдохнул виновато:
— Больше не буду…
Ему было невероятно стыдно за оставленный бардак и Костины тревоги. Им пока не приходилось испытывать переживания подобного рода, и Загорскому они совершенно не понравились. Поставив себя на место Минакова, он подумал, что со своим порывистым характером, уже бы с ума сошёл от волнения.
«Похрен мне на всякое постороннее!» — яростно думал он. — «Костькиных нервов ничто не стоит!»
Комментарий к Глава 3.
*facies articularis superior (лат.) - верхняя суставная поверхность
**Коллоквиум - зачёт
Именинный торт))) https://b.radikal.ru/b23/1905/ca/8a70664dd5ec.jpg
========== Глава 4. ==========
Небольшое недопонимание никак не повлияло на отношения ребят; скорее наоборот: они чутче стали относиться к просьбам друг друга.
Антон, наученный горьким опытом, даже перегибал, буквально отчитываясь Косте о каждом своем шаге. Он присылал сообщения:
«У меня закончилась первая пара, и сейчас перерыв. Я пойду с ребятами, пообедаю в столовой».
После получаса перерыва приходило сообщение, что Антон пошел на вторую пару, и так далее.
Не зная Загорского, можно было бы принять подобное за лёгкие шпильки, как если бы парень обиделся и пожелал мелко отомстить, но Минаков прекрасно разбирался в характере своего рыжего. Антон действительно не хотел волновать любимого и подробно рассказывал, где он и что делает.
Выглядело это мило, но Косте начинало казаться, словно он присвоил Загорского себе, запрещая ему и шага ступить без догляда.
— Родной, ты не обязан каждый день рассказывать мне, чем занимаешься, — как-то объявил Костя, зарываясь носом в любимые кудряшки Антона, который удивленно хлопнул глазами, уставившись на него. — Просто… Если вдруг где-нибудь задерживаешься, тогда напиши мне. Ладно?
Антон с улыбкой кивнул, и камень, лежащий на сердце Кости, упал, раскрошившись в мелкий щебень. Минаков очень сильно любил Антона, души в нем не чаял, и не хотел становиться домашним тираном, закрывающим любимого в четырех стенах.
Они жили вместе уже четыре месяца. Учёба «съедала» много времени. Особенно у Кости, который порой по полночи не спал, просиживая над конспектами.
Его одногруппники, как и он, приходили на пары бледные, осунувшиеся и с синяками под глазами. Конечно, были исключения, но эти исключения вечно пропадали на отработках неудов или пропусков, а подобного Костя для себя не желал. У него и так оказалось крайне мало времени на личную жизнь.
Но Антон ни слова не говорил, когда у них могло не быть неделю полноценного секса. Минаков, готовясь то к одному, то к другому зачёту, отделывался лишь страстными поцелуями и быстрым минетом Загорскому, во время которого удовлетворял сам себя.
Антон утверждал, что подождёт, что это не так важно, как зачёты Минакова, но Костя замечал, как Антон жадно поглядывает на него, как тянется во время минета пальцами к полукружьям ягодиц или просит Костю поласкать его дырочку.
Выдержка Минакова вопила истошным криком, но он знал, что секс с Антоном займет много времени, поэтому душил свою похоть на корню.
На выходных они отыгрывались, и проводили бы все дни в постели, отвлекаясь лишь на редкие перерывы, но иногда в гости заглядывал Злат, притаскивая Мира, поэтому сексуальные развлечения приходилось откладывать.
***
Рано утром, Костя с улыбкой глянул на, развалившегося поперёк кровати, сладко посапывающего Антона. Сегодня ему надо было ко второй паре, поэтому Загорский мог еще поваляться.
Минаков энергично привёл себя в порядок и принялся привычно готовить завтрак на двоих. Уже доев свою порцию и полностью собравшись, он вернулся в спальню, присев возле кровати и ласково поцеловал Антона в щёку.
— Я пошел, родной. Увидимся вечером, — прошептал Минаков, подавив смешок, когда Загорский причмокнул губами и завозился, так и не открыв глаза.
В университете Костя оказался как раз вовремя для того, чтобы попасть под шквал негодования старосты, которая возмущалась, что преподаватели совсем офигели, задавая километровые домашние задания. Учитывая, что в подобном положении находились все, истерика девушки выглядела неуместной. Её крики вообще были больше похожи на нервный срыв.
— Чего это с ней? — подсел к Косте Эльвин, пользуясь общей суматохой, что профессор на лекцию, которая была первой на сегодняшний день, ещё не пришел.
— Судя по разговорам в кулуарах, она рассталась с парнем из-за того, что постоянно что-нибудь учит, а ему время не уделяет, — пожал плечами Костя.
С Элом у Кости устаканились довольно приятельские отношения.
Эльвин оказался тем человеком, про которых говорят «сам себе на уме». Со стороны Дементьев выглядел, но стоило копнуть глубже, как на свет показывалась сложная личность с далеко не гладким характером.
Эл был язвительным и колким на язык человеком, который, к тому же, обладал незаурядным умом. Зачастую Дементьев улавливал такие вещи, о которых
