— Ты, Риан, отвергала жениха за женихом, — ровным голосом начал он. — И мы молчали. Терпели. Но всему есть предел. Шахир Тейран — лучшая для тебя партия, и сегодня ты выйдешь за него замуж.
— Но…
— Я так решил. — Отец не возвысил голоса, однако сталь, в нем зазвучавшая, больно ранила. Разом уничтожила последнюю надежду на то, что сегодняшней ночью несмотря ни на что я не стану ари ненавистного дракона.
— Эсселин Анвэри… — Служители храма распахнули передо мной двери, предлагая первой вступить в полумрак, разрезаемый по углам лезвиями пламени, трепещущего над свечами.
Шахир уже был там.
Прямой, собранный, он стоял у алтаря, заложив руки за спину, и терпеливо ждал меня. Хмельной взгляд сменился на колючий и полный отчаянной решимости (не такой, каким встречают любимую). На губах больше не блуждала пьяная улыбка — они сомкнулись в жесткую линию.
С трудом перебирая непослушными ногами, я приблизилась к нему, и приглашенные — свидетели моей «казни», затерявшись в сумраке храма, смолкли, когда Тейран взял меня за руки. Переплел наши пальцы над алтарем Ясноликой и велел служителю начинать священный обряд.
Монотонное бормотание жреца, отражаясь от стен храма, эхом зазвучало в его глубинах. Огненный не сводил с меня взгляда, держал не отпуская, пока жрец не умолк, этим молчанием предлагая взять слово тальдену.
Последняя клятва, и мы станем мужем и женой.
— Я заключаю этот союз перед живыми и перед мертвыми! — после недолгого колебания зазвучал голос Тейрана, громкий и твердый. — Перед людьми и нашей сиятельной богиней!
Я зажмурилась, не желая ни видеть его, ни слышать. Жаль, нельзя было заткнуть уши — Огненный крепко держал меня за руки.
— И, пользуясь правом, которое получил, назвав ее своей избранницей, — голос дракона зазвучал еще громче, мощью прокатываясь по стенам и каменным сводам, — передаю эту женщину, Риан-Илару Анвэри, князю Аману Карраю. Таким образом я отдаю ему свой кровный долг! Мы в расчете, Каррай, — глухо закончил дракон. — Она твоя. Теперь и навеки. Навсегда!
Прежде чем я успела осознать, что только что произошло, или хотя бы выдохнуть, моя рука оказалась в руке незнакомца. Шахир отступил в тень, а его место занял победитель турнира. Тот самый самоуверенный выскочка, о котором я и думать забыла!
Тишина, воцарившаяся в храме после подлой выходки Тейрана, взорвалась громкими восклицаниями. Взметнулось пламя, ослепляя. Закружило, коконом стягиваясь вокруг нас, намереваясь не то испепелить дотла, не то отгородить от собравшихся в стенах святилища свидетелей этого безумства.
Вырвать руку из руки тальдена я не успела — Каррай что-то прошептал, и искры, сорвавшись с кончиков его пальцев, вонзились в мои пальцы острыми, как у роз, шипами.
— Ритуал завершен. — Усмешка, короткая и небрежная, на миг коснулась его лица. — Теперь ты действительно моя.
Моя, моя, моя…
Я стояла, неспособная пошевелиться, принять… Осознать! А за пределами огненного купола тревожно шумели люди, и среди сонма голосов в какой-то момент я отчетливо различила испуганный женский крик. И столько было в нем отчаяния и страха, что мне вдруг самой стало страшно. Так страшно, как не было никогда.
Когда поняла, что кричит мама.
Этот крик вырвал меня из транса. Я рванулась от Огненного, с силой, на какую только была способна, толкнув его в грудь. Но прежде чем моя рука выскользнула из его пальцев, ладонь опалило болью, словно на нее плеснули кипятком.
— Шахир! — Я огляделась, однако моего несостоявшегося мужа и след простыл.
А состоявшийся продолжал усмехаться и пристально смотрел на меня.
— Что все это значит?! — прошипела я, тряхнув рукой. Кожу невыносимо пекло, хотя на ладони не было и следа ожога.
Каррай проследил за моим взглядом, блуждавшим по завесе из пламени.
Все лучше, чем на него смотреть.
— Это было нужно, чтобы никому не пришло в голову прервать сокровенное таинство — нашу с тобой свадьбу.
Лучше бы это были твои похороны — я бы сейчас смеялась от счастья и удовольствия.
— Я о представлении, что вы тут устроили на пару с Тейраном.
— Это ты о священном ритуале? — издевательски уточнил Огненный, и мне захотелось броситься на него и расцарапать его самодовольную физиономию.
Остановило лишь желание держаться от него подальше и никогда, больше никогда до него не дотрагиваться!
Поэтому отступила еще на шаг, рискуя соприкоснуться с огненным пологом и загореться. Но лучше уж сгореть в настоящем огне, чем пламенеть от ярости под взглядом этого дракономерзавца.
Постаралась взять себя в руки и спросила, с трудом проглотив застрявший в горле комок:
— Для чего я тебе понадобилась?
Заметила, как к огненному куполу, этой клетке, в которой меня заточили, бросился отец, а с ним и несколько других приглашенных. Но все они были вынуждены отступить, когда пламя, зашипев, стекло по ступеням вниз и вздыбилось дюжиной ядовитых змей.
— А это ты, дорогая Риан, спросишь у своих родителей. Уверен, у эссель Ариэллы найдутся для тебя ответы. — Все те же издевательские нотки в обманчиво спокойном голосе.
А может, этот Аман Каррай действительно был спокоен, и ему не было дела до того, что сквозь созданную им преграду сейчас пытаются пробиться сильнейшие тальдены королевства. А когда пробьются… Живым он отсюда не уйдет.
По крайней мере, я на это очень надеялась.
Вот только зачарованный огонь и не думал отступать. Наоборот, каждая магическая атака — попытка справиться с пожаром — как будто его подпитывала. Пламя расползалось по храму, оплетало стены, вилось по колоннам, и многие из гостей предпочли не рисковать жизнью и поспешили скорей исчезнуть.
Сознание мутилось от ярости и дыма. А когда эту хмарь в голове вспорола мысль — из-за огня могут пострадать родители, я выпалила:
— Прекрати это! — Закашлялась, прижала ладони к лицу. С усилием вздохнув, сипло проговорила: — Пока мы все тут не задохнулись.
Каррай передернул плечами, совершенно безразличный ко всему происходящему:
— Мне бы этого не хотелось, ядовитая ты моя. Это было бы слишком быстро
